— А вот и наш хахаль! — протянула сестра. Взгляд, которым она одарила моряка, мог оплавить гранит. — Ну и чучело!
Рогор благоразумно молчал.
— Мда… Хорошо устроилась, сестричка. Мы там ютимся, а ты здесь козла какого‑то обхаживаешь. Проститутка…
— Хватит, — повторил черноглазый. В его голосе было столько холода, столько власти, что Натка попятилась.
Натка испугалась? В это поверить сложнее, чем в волшебный ключик и параллельный мир.
— Хватит, — в третий раз это слово прозвучало совсем жутко.
— Ка… Как ты смеешь? — орать Натка перестала, перешла на менторский тон.
— Смею.
Лицо Рогора превратилось в камень. Я бы поостереглась стоять рядом с ним, но Натка всегда отличалась смелостью. Гордо задрав подбородок, сестра приготовилась сказать что‑то обидное.
— Молчи, — приказал моряк. — Единственное, что тебе сейчас дозволено — извиниться перед Настей.
Сестра пошла пятнами. Я, кажется, тоже.
— Не надо, — пробормотала я. — Не надо извинений. Я всё объясню. Натка, ты неправильно поняла. Это не притон. У меня всё хорошо, я работаю.
— Да?..
— Работаю, — торопливо повторила я. — И…
Рогор смотрел возмущённо. Наконец, не выдержал:
— Зачем ты оправдываешься? Перестань!
— Я…
— Чёрт бы вас побрал, — пробормотала Натка.
Стоило Рогору сдвинуться с места, сестра рванула к выходу со скоростью баллистической ракеты. А я осталась в полном недоумении.
Натка сбежала. Даже не отчитала как следует. Разве так бывает? Нет. Не бывает. Мне померещилось. А может я действительно наркоманка и проститутка? Может королевство Ремвид, домик у моря, Рогор — всего лишь галлюцинации? Или я без всяких наркотиков… сошла с ума? От бесконечных унижений и нищеты…
— Чего хотела эта женщина?
— А?
Я вздрогнула всем телом. Рогор сидел напротив, на той же табуретке, сжимал в ручищах чашку. Чай ещё не остыл, от него по — прежнему шел едва заметный парок.
— Квартиру…
Брови моряка чуть приподнялись, пришлось пояснить:
— Квартира принадлежала моей прабабушке, она умерла полтора года назад. Всё имущество баба Саша отписала мне.
— Желание умершего — закон.
— Знаю. Но у Натки… У неё уже семья. Муж, дочка маленькая. Они хотели переехать сюда, а я… Знаешь, впервые в жизни решила настоять на своём.
— Почему?
Рогор задал самый больной вопрос, сердце сжалось. Я не смогла совладать со слезами, крупные, горячие капли покатились по щекам. Ненавижу плакать на людях, я и без того выгляжу жалко.
— Бабушка просила. И не просто просила, умоляла. Последние полтора года, когда она чахнуть начала, к ней только я и ездила. А она словно чувствовала, твердила постоянно: тут ты обретёшь настоящее счастье. Баба Саша очень хотела, чтобы я была счастлива. Сейчас мне кажется, она единственная, кто действительно любил меня.