За первую неделю трудовой деятельности в его кабинете на тридцать седьмом этаже нью-йоркского небоскреба произошли изменения. На столешнице «кленового листа» появился компьютер, телефон и факс. Чтобы не урезать поле деятельности Марии Альбертовны, прямой номер он выдал ограниченному кругу лиц. Его получили родители, Семен Сотов, заместитель Маур, двенадцать директоров и двое из прежней институтской жизни – сокурсник Майкл Левин и красотка Кэт Томпсон. Все остальные продолжали связываться с владельцем компании через секретаря.
Алекс хоть и одобрял пристрастие дедушки встречаться с людьми лично, но решил все же часть встреч заменить беседой по телефону и перепиской по электронной почте. Старый Слободски до конца дней так и не освоил компьютер и относился к нему с неприязненной опаской. Для Алекса электронный помощник стал частью жизни еще со школы.
– Господин директор, Линда Кели звонила из машины. Она уже близко, просила извиниться, что из-за пробки на мосту на несколько минут опаздывает.
– Да, пробки в городе не новость. Надо их учитывать.
– Не ругайте ее, она очень работящая. – Секретарша хотела еще что-то добавить в защиту Линды, но Алекс ее перебил:
– Ладно, тетя Маша, пусть не волнуется…
Сегодня за директорским столом молодой босс чувствовал себя куда увереннее, чем в первый день. В основных хитростях своей компании он уже разобрался. Не в тонкостях технологии изготовления алкоголя, конечно, для этого требовалось значительно больше времени, а в главных слагаемых успеха его реализации. Это оказалось не так уж трудно. Рынок жил по схожим законам, чтобы ты не продавал, – джинсы, презервативы или танки. Основная задача продавца – зомбирование потребителя. Чем крупнее компания, тем больше она должна тратить на это сил и денег. Вложишь миллион в рекламу, получишь полтора дополнительной прибыли. Вложишь два, получишь четыре. И так далее, в пропорциональной зависимости.
Самый сложный, требующий ума, таланта и энергии участок – работа с клиентом. Этим в синдикате Слободски и занимался американец немецкого происхождения Ганс Маур. Казалось бы, для подобной миссии нужен внешне обаятельный, вечно улыбающийся маклер-супермен. А господин Маур являл собой полную тому противоположность. Шестидесятилетний Ганс не отличался красотой, часто бывал угрюм и резок в суждениях. А заместитель босса и не стремился к публичной деятельности. Он терпеть не мог репортеров, не давал интервью, всячески избегал возможности увидеть свои портреты в прессе. На вопрос почему, зло отвечал: «Пусть там красуются те, кому кроме своего лица и тела показать нечего». Маур решал стратегические задачи, выпуская на прямой контакт с общественностью дочь брата Линду Кели. Несмотря на свои двадцать семь лет, ангелоподобная блондинка имела мертвую хватку и могла работать по двадцать шесть часов в сутки. Ее безупречные зубки годились не только для обворожительной улыбки, Линда умела больно кусать конкурентов.