– Упрямая дура!
Но удержался.
* * *
Ночью Лидия не спала, лежала на спине, чутко прислушиваясь к доносящейся из угла возне. По щекам текли не переставая слёзы, а губы сами шептали:
– Алик, милый, родненький, где же ты…
Она знала, верила – он спасёт её. За убийство в состоянии аффекта – застать жену с любовником, кто же такое выдержит! – за явку с повинной ему дадут совсем маленький срок. Он мужчина, он выдержит. А она поселится там, недалеко, где ему выпадет отбывать срок – и всё будет у них хорошо. Ведь они так любят друг друга!
… Слёзы всё ещё текли, но были горячими от любви и надежды. Алик, наверное, уже знает, что случилось с ней. И вот-вот приедет, может быть уже даже завтра. Она сама ни за что и никому не расскажет правды. Это – словно вновь предать мужа. Он сам во всём признается. Завтра. Или послезавтра. Ей нужно только ждать.
… Нет, не могла Лидия даже представить, что не суждено ей дождаться мужа, не суждено больше его увидеть. В ту дождливую несчастную ночь Александр так и не дошёл до последнего поворота на проспект. Ему навстречу, из-за этого поворота, вылетела скоростная иномарка – блестящая, обтекаемая и стремительная, как ракета. В одно мгновение она подбросила вверх ещё живого человека, стряхнула с капота уже неживое бескостное тело, и растворилась в тусклом свете фонарей, как призрак. В главном городском морге неопознанный труп мужчины был тщательно обследован и описан – вплоть до тёмного ногтя на большом пальце левой ноги. И через положенный срок похоронен за городской счёт в безымянной могиле.