– А точно ли это «упырь»? Может, кто под него работает?
– Отнюдь! – майор, казалось, обрадовался вопросу. – Из газет он, может и знает об отрезанных ушах и выколотых глазах. Но наша печать, слава Богу, от западной всё-таки отличается тем, что запреты в приказном порядке – это закон. Даже для «альтернативных» и «независимых» изданий. Так что об одной, главной подробности, нигде ни разу не упоминалось. Понял, о чём я?
– Понял. Согласен.
Они направились к дереву, где остался след от кострища. «Запретная» подробность была именно там. Костёр убийца раскладывал у толстого дерева. Собственно, это был примитивный мангал: вырытая в земле продолговатая яма, полная древесных углей, обгоревшие сучья вокруг. А на стволе – вертикальная полоса засохшей и потемневшей крови.
– Вот она, неизвестная подробность, – указал Викентий. – Он сажал парня, прислонив к дереву. На его спине обязательно обнаружат остатки коры… Как и во всех прошлых случаях.
– Сотрапезничал, мразь! – Михаил нервно вздрогнул. Холодный озноб пробежал по спине, хотя и в эти ранние часы было очень тепло – предощущалась дневная жара. – Сам ел человечину и его… заставлял… своё собственное тело… Нет, уму непостижимо!
– И вот ещё что, Миша, на что я обратил внимание. Два последних раза его жертвами становились подростки. Этот, – неуловимо кивнул в сторону убитого, – третий.
– Распробовал. Молодое тело вкуснее.
Викентий, нахмурив брови, резко глянул на капитана. Михаил его понял.
– Да ладно тебе! – сказал. – Может, я и цинично выразился, но по сути – верно.
Мальчик вернулся домой минут через сорок. За это время Гриня успел обшарить всю квартиру. Взять здесь особо было нечего. Одежда у отца и сына обычная, магнитофон хороший, «Панасоник», но уже не новый, фотоаппарат отечественный, «ФЭД», машинка печатная электрическая, но ведь не компьютер… Ни золота, ни камешков! Но это ясно – в доме нет женщины. Зато книг – три стены снизу доверху в стеллажах. Но книги сейчас тоже не проблема, хотя здесь есть отличные, даже редкие, академических изданий. Деньги Гриня тоже нашёл – в портмоне на одной из полок, их явно не прятали. Сто долларов купюрами по пятьдесят, да рубли: немного, явно, чтобы прожить до получки. Так, мелочь…
Впрочем, сейчас у него такой цели не было: что-то взять и скрыться. Наоборот, лучшего убежища и не придумать. Кто знает, отчего менты травлю устроили? Именно на бродяг? Может, вожжа под хвост попала, порядок наводили. Может, наркоманов вылавливали или воров. А может…
Нет! Самому себя ему не в чем упрекнуть. Никаких следов, никаких зацепок на себя он не оставлял. И всё же лучше переждать опасное время вот в таком месте. Заботятся о тебе, сочувствуют… Этому газетчику он такого наплетёт – доволен будет.