— Да, Наташа, забыла предупредить, мой муж — англичанин. Может, ему нельзя иметь недвижимость в Москве?
— Сколько угодно, сейчас даже налоги отменили, — сказала я.
Это было на самом деле: иностранцы начинали скупать шикарные квартиры, преимущественно недалеко от Кремля, чтобы потом сдавать их тоже иностранцам. Для них это было выгодно и называлось красивым словом инвестиция. Они брали у себя в банке кредит под достаточно хорошие проценты, приезжали в Москву, где для них все было дешево и, купив и отремонтировав квартиру, с выгодой сдавали. А из-за того, что цены неуклонно шли опять вверх, еще и выигрывали на повышении. Бывали другие варианты: они продавали одну квартиру у себя на родине и покупали здесь несколько. Но обо всем этом я слышала только краем уха, а теперь в моей жизни наступил новый этап — этап общения с иностранцами.
Конечно, мне было интересно посмотреть на Алину, которая отхватила себе мужа-англичанина. У нас стало очень модным выходить замуж за иностранцев. Считалось, что они лучше обеспечивают, лучше заботятся, и многое другое, что, к сожалению, не делают наши русские мужчины. Лично для меня это был нонсенс, мне иностранцы казались существами с другой планеты, я никак не представляла, как можно жить с иностранным мужем, рожать от него детей и постоянно преодолевать барьеры двух языков и границы двух совершенно разных государств.
Алина оказалась обыкновенной женщиной. Единственное ее преимущество заключалось в том, что она была естественна — никакой косметики на бледном личике с мелкими незапоминающимися чертами лица, природный русый цвет волос, закрепленных заколкой в обычный хвост, никакого маникюра — розовые, коротко подстриженные ногти как у ребенка, немножко полновата, как и должно быть, когда счастлива в семейной жизни и любишь хорошо готовить. Ее одежда была выдержана в блеклых тонах и была немного бесформенной.
Она поцеловала меня в щеку и представила своего мужа. Его звали Ричард, и это имя совсем не подходило ему. В моем представлении мужчина с таким именем должен был выглядеть воинственно или хотя бы мужественно, а он был высоким, чуть-чуть сутулым, лысоватым блондином с бледно-голубыми глазами и формой черепа, напоминавшей яйцо. Вообще-то он был почти альбиносом, такие светлые у него были ресницы и брови, а на щеках играл румянец как у младенца, и во время нашего разговора он часто по-детски улыбался. Одет он был в дорогой темный костюм, белую рубашку с галстуком и запонками, но выглядеть деловым джентльменом у него все равно не получалось, между его внешностью и костюмом было какое-то несоответствие, словно он еще не дорос до него.