Подсказка из прошлого (Лисицына) - страница 76
— Я ведь тоже себя обвиняю в смерти Андрея, — вдруг сказала я.
— Ты? — Эмиль повернулся и с удивлением посмотрел на меня.
— Да, в тот вечер я отказалась с ним встретиться, и ему позвонил этот Тимур и попросил его подежурить за него. А ведь если бы он был со мной…
— Но это неправильно, Лиза, — с досадой сказал он. Словно мои угрызения совести были несопоставимы с его. — Ты слишком много на себя берешь. Если кто-то следил за ним, его убили бы все равно. На следующий день, через неделю.
У меня в горле появился ком, до сих пор я никому об этом не говорила и сейчас затихла, стараясь удержаться от желания положить голову на плечо Эмиля. Выплакаться и рассказать ему о моей любви, о том как я боялась ее и сама лишила себя того кратковременного счастья, которое судьба, сжалившись над моим одиночеством, послала мне напоследок.
— Ты не права, Лиза. Если хочешь, я расскажу о себе. О том, что я пережил. Тогда тебе понятно будет то, почему я решился отсоединить эти проклятые трубки. Но мне придется начать сначала, и если этот разговор покажется тебе неприятным, мы его оставим. — он вопросительно посмотрел на меня, и я просто кивнула.
Пока Эмиль собирался с мыслями, мне вдруг пришла в голову мысль, что мы оба обвиняем себя в том, в чем фактически не было нашей вины. Мы обвиняем себя, что не почувствовали беду и не уберегли родных людей. Все несчастные случаи — это вопрос времени. Если бы Эмиль выехал на какие-то десять минут позже, та иномарка не унесла бы жизнь его любимой. Если бы я…
— О чем ты думаешь, Лиз?
— Ты винишь себя в том, что ты поехал в это время, по этой дороге, не свернул, не затормозил, а я… — в этот момент я все-таки расплакалась и сразу почувствовала его уютную руку на своем плече.
— Давай не будем об этом. Мы ничего уже не сможем изменить. А вот жить с этим можно по-разному. Я расскажу тебе о том, как освободился сам, и, что гораздо важнее, освободил ее душу.
Я снова кивнула, достала из сумки бумажный платочек, вытерла слезы. Подумала о том, что ни с кем в Париже, да и вообще за границей, не смогла бы поговорить так откровенно, как с этим, в сущности, мало мне знакомым человеком. Загадочная русская душа? Банальщина! Но как точно. Ведь именно здесь в России, в Москве, я смогла стать обычным человеком, который может себе позволить плакать.
— Это случилось приблизительно месяц назад, в воскресенье, — начал Эмиль. — Не в силах находиться дома, я вышел на улицу и направился в парк. Я люблю природу, и в тайне надеялся, что смогу найти какой-нибудь укромный уголок, где мог бы спокойно посидеть. Но выходные дни особые. Это счастье для тех, кто любит и кто вместе и мука для одиноких. Сколько ни старайся, не научишься радоваться за других. Своя боль ближе, и она очень эгоистична. Так случилось и со мной: обнимающиеся парочки и молодые родители, гордо ведущие за руки своих отпрысков, еще больше заставили меня страдать из-за того, что у моей Галинки нет никаких шансов не то что бы стать матерью, а даже просто погулять в лесу. Пусть даже я вывез бы ее на каталке. — в его глазах появились слезы, и он снял очки, чтобы их вытереть. Я сидела тихо, боясь, как бы мне ни хотелось, сжать его руку, понимая, что это всего лишь предисловие, и он просто не мог начать иначе. Эмиль действительно быстро справился с собой и продолжил уже вполне нормальным голосом. — В конце концов, я подошел к озеру и сел на траву, глядя на воду, чтобы не видеть и не слышать, что жизнь вокруг продолжается. С момента аварии я и жизнь существовали параллельно. Я жил только тогда, когда приходил в больницу, где мог смотреть на ее бледное, но все еще прекрасное лицо. Но я опять отвлекся. — Эмиль провел рукой по лицу, словно пытался отогнать воспоминания. — Немного позже рядом со мной на траву сел мужчина. Я подозрительно посмотрел на него, потому что искал уединения и не хотел пустой болтовни. Заметив досаду в моем взгляде, он быстро сказал: «Я понимаю, что ты хочешь побыть один. Моя прогулка подходила к концу, и я уже собирался домой, как вдруг среди толпы гуляющих увидел твои глаза. В тот момент я осознал, что должен пойти за тобой». - я развернулся всем телом и посмотрел на него, желая лишь одного — послать его к черту. Но на меня смотрели кристальной чистоты глаза, излучавшие такую любовь к людям, ко всему миру и ко мне в частности, что я просто отвернулся. Тем временем он продолжил: «Когда я был маленьким, и взрослые задавали мне дурацкий вопрос: „кем я хочу стать?“, я, не задумываясь, отвечал, что хочу помогать людям. Взрослые смеялись и гладили меня по голове. Когда вырос, я долгие годы не мог осуществить свою мечту, потому что не знал как. Теперь я знаю. Просто поверь, что мы встретились не случайно. И позволь предложить тебе помощь.» — тут я, конечно, взорвался. — Да кто ты такой и откуда ты знаешь? — но тот же чистый и открытый взгляд быстро заставил меня заткнуться, и я просто спросил: — И как ты можешь мне помочь? Что знаешь ты, чего не знаю я? — незнакомец улыбнулся. «Это новая методика. Не имеет ничего общего с гипнозом. Это реальная помощь, которую люди могут оказывать друг другу.» — Но если могут, почему не делают? — «Некоторые делают, просто не все знают. К тому же надо находиться на определенном уровне развития, чтобы иметь смелость встать лицом к лицу со своим прошлым. Люди предпочитают жить будущим, упуская настоящее.» — он поднялся с травы и вопросительно посмотрел на меня. И я пошел за ним, прости за сравнение, как ученики шли за Иисусом. И не пожалел.