– О, привет! – Тихий мужской голос раздался, как гром среди ясного неба. Арина повернулась и с ужасом поняла, что он сам, Максим Коршун, стоит перед ней, загораживая проход.
Он стоял, сощурившись, и пытался разглядеть ее лицо в полумраке комнаты.
– Что? – Арина вздрогнула и инстинктивным движением поднесла ладонь к лицу, как будто защищаясь.
– Что это вы тут прячетесь? Вы не из журналистов, я правильно понимаю? – Его глаза приспособились к сумраку, и он нахмурился, улыбка исчезла. Он сделал шаг ей навстречу, но выглядел обеспокоенным и удивленным. – О, да вы плачете? – спросил он, словно не верил в это. Арину охватил приступ паники. Она не знала, что отвечать и как найти в себе силы сказать ну хоть что-нибудь. Вот он, стоит перед ней, он ее заметил, как она и хотела. Вот только… зачем он с ней говорит? Что он тут делает? Зачем он сделал это ужасное видео, которое теперь будет преследовать ее вечно?
– Он умер, да? – прошептала Арина, не пытаясь прятать слез. В этом не было смысла, и ей было все равно, что он увидел ее такой – растерянной, некрасивой. Максим сначала, кажется, не понял вопроса. Затем перевел взгляд на экран.
– Жираф? Да, конечно… я…
– И вы были там? – перебила его Арина. Голос дрожал, она почти ничего не соображала. Максим помолчал и кивнул, не сводя глаз с ее заплаканного лица.
– Да, я был там.
– Вы попытались его спасти?
Максим молчал, удивленно глядя на нее, на ее горящие синим гневом глаза.
– Честно говоря, такой возможности у меня не было. И не в этом заключалась моя работа, – он протянул руку, будто хотел стереть слезы с ее лица или, может быть, просто к ней прикоснуться. Арина отдернулась, помотала головой и жестом остановила его.
– Мне надо идти… – Она протиснулась между ним и стеной, на секунду подойдя к нему так близко, что почувствовала запах его тела – еле уловимую смесь пота, усталости, дорогого дезодоранта, чего-то неописуемо индивидуального, принадлежащего только ему одному. Голова кружилась, но это не остановило ее. Она вылетела в центр выставочного зала, огляделась вокруг. Все – журналисты, охранники, девушка в босоножках, которой, как видно, удалось все же договориться с охраной, – смотрели на нее с изумлением.
– Подождите, – крикнул ей вслед Максим и, кажется, даже пошел за ней, но звук его голоса утонул в десятках разговоров, в шелесте шагов, цоканье шпилек, щелканье фотовспышек.
Арина озиралась в поисках выхода, загнанная, запутавшаяся в лабиринте белых стен и ужасных фотографий, совсем как тот жираф. Нужно бежать, нужно постараться убежать от этих чудовищ, называющих убийство искусством. Арина была в ярости. Она бросилась прочь, слетев вниз с белоснежной лестницы. Она не оглянулась, не остановилась, подвернула ногу, но бежала дальше, прихрамывая.