Тут я вдруг понял, что отбыл с Уилсона впопыхах и даже не успел сказать Маркабру о том, что произошло и куда я направляюсь. Я набросал маленькое сообщение для него, подчеркнув, как это романтично — ускакать на другую планету, и назвав каледонскую культуру бескультурной.
Вечер Второго Света я употребил на прогулку с лютней, украл в саду пару яблок и старательно пытался свыкнуться с прямоугольными подробностями пейзажа. Когда солнце село за Оптимальными горами, я уже знал, что у наиболее далекой горной цепи названия не было, потому что там никто никогда не бывал, но местные жители в шутку окрестили их «Пессимальными» — у меня уже имелись заготовки двух новых песен, и я даже успел немного привыкнуть к тому, как выглядят окрестности. Я решил, что дней через десять я, пожалуй, буду готов поверить в то, что существует разница между «привлекательным» и «непривлекательным» способами посадок растений. Я вынужден был признаться, что и в каменных стенах, и в извилистых руслах ручьев было своеобразное очарование.
Домой я вернулся тогда, когда стремительно подступала Вторая Тьма. После ужина я быстро и крепко уснул, а проснулся, чувствуя себя виноватым в том, что совершенно не думаю о Гарсенде.
Утром нас ожидали новые назначения. Аймерику с Брюсом было поручено снова заняться сбором яблок. Биерис предстояло сесть за пульт маленького автокара и развезти пропитание овцам Брюса, составлявшим часть местного поголовья.
А на мою долю выпала уборка коровника.
Зловредный компьютер радостно оповестил меня о том, что данная работа рассчитана на двенадцать часов, поэтому я могу посвятить ей свои оставшиеся три смены в должности наемного рабочего на ферме Брюса.
Отработав первые четыре часа в качестве экскаватора, я просто стонал от изнеможения. Кроме того, до этого дня я как-то не удосужился заметить, что на Нансене сила притяжения чуть больше чем на восемь процентов выше, чем на Уилсоне. Но тут каждая лопата с навозом весом в три килограмма весила почти на четверть килограмма больше, а каждые тридцать килограммов того же навоза, наваленного на тачку, весили тридцать два килограмма четыреста граммов, так что к концу смены я очень даже хорошо ощущал все эти лишние граммы. Несколько часов у меня ушло на то, чтобы привыкнуть к новым соотношениям между инерцией и весом, поэтому в течение первого часа содержимое лопаты я время от времени швырял в стену вместо тачки, а оно, будь оно трижды неладно, отлетало от стены и попадало на мою одежду. Еще час я потратил на то, чтобы научиться предотвращать недолет навоза до тачки, иначе он падал мне на ботинки.