Да и пробурить отверстия по краю такой плиты… или сделать их пробойником, а затем расширить долотом…
То есть каменщикам вполне могло показаться, что это просто, вопрос лишь в том, насколько придется платить бесшумностью работы за ее скорость. Но камнетесное искусство не входило в число тех благородных наук, которые преподают воспитанницам гарема.
Может быть, Орыся и Михримах смущенно переглянулись бы, но в их положении это было невозможно. Поэтому они чинно проследовали дальше, избегая бросить лишний взгляд на основание башни, чтобы не привлечь внимание своей свиты. Тут ведь хоть и дворец, но не гарем, поэтому открыто прогуливаться посреди дня дочь султана госпожа Михримах имеет право лишь в сопровождении двух евнухов и двух закутанных в чадры служанок.
Одна из этих служанок – Разия, молочная сестра.
В данном случае ею была сама Михримах. А госпожой Михримах была Орыся.
Сестры решили, что сегодня так будет правильнее.
* * *
Маленькую шкатулку с запасными драгоценностями они действительно спрятали в потайном ходу. Том самом, который начинался в куртине и вел к стене возле Грозной Башни.
Мало ли. Не исключено, что им действительно придется бежать, вдвоем или одной из них. А этот ход, во всяком случае, настоящий, он в самом деле ведет из дворца наружу.
Вполне вероятно, что тот ход от подножия Башни Лучников в ее верхний каземат тоже настоящий. Сестры даже не исключали, что как-нибудь сумеют проложить туда путь. В конце концов, это извне ту плиту выворотить трудно, а изнутри, из самого хода, на нее, возможно, сто́ит только нажать – и…
Правда, для этого нужно сперва попасть внутрь. Но кто сказал, что это так трудно, если попробовать из верхнего каземата? Мало ли, что они ничего подобного не увидели, когда таскали туда Пардино на крысиную охоту! Ведь и не знали, что можно такое увидеть! А кто сказал, что там вообще нет поворотного камня вроде того «окошка» в куртине? Да, кто такое сказал? А если есть, то ни бурав, ни долото не понадобятся!
Вот они залезут в этот каземат – как прежде, по стене, – и очень внимательно исследуют там все стены.
Но сестры знали, хотя и не признавались себе: вряд ли они действительно заберутся туда в ближайшее время. Потому что – вот в этом-то пора признаться – детство их осталось позади.
Впрочем, детство не уходит так сразу. Случается ему и напомнить о себе: внезапно, вдруг.
Через год. Или даже два.