– В нашем лазе все спрячем, – решительно сказала старшая сестра, и младшая с облегчением поняла: Михримах не придется уговаривать, ей по-прежнему очень нравится эта идея. – Купим и спрячем. Никто там не найдет. Деньги у нас есть?
– Мало, – ответила Орыся.
После той вылазки на рынок, потерянного кошелька и неудачной попытки продать браслет Михримах не просто согласилась, но даже настояла на том, чтобы их денежные дела вела младшая. Вот только особых дел с тех пор не возникало. Осталось немножко акче (старых акче), которые девочки не взяли с собой в прошлый раз, но это были считанные монеты.
Смешно, но золото и драгоценные камни для сестер были куда доступнее, чем деньги, пускай даже сравнительно малые. Для прошлой вылазки они почти год копили акче, добывая монетки по случаю. Действительно, ну зачем и откуда в гареме деньги?
На самом деле девочкам – то есть султанской дочери Михримах – полагалось немалое денежное содержание, они об этом знали, никакого секрета тут не было. Но этот доход полностью находился в распоряжении блистательной Хюррем-хасеки. И у ее дочерей никогда не возникало сомнений в том, что так и должно быть.
Разумеется, можно попросить у матери хоть акче, хоть гуруши, хоть меджидие (только не в медном весе, а в золоте). Отказа, конечно, не последует, ведь Михримах никогда не получала отказа, когда речь шла о новых нарядах или украшениях, и как-то незаметно, само собой получалось, что это были подарки обеим сестрам сразу, пусть и носить их следовало поочередно.
Но с деньгами сразу возник бы вопрос: для чего?
– А давай наши запасные украшения будем откладывать, – предложила Михримах, и Орыся молча порадовалась, что сестра все-таки крепко держится за прежнюю мысль. – Браслеты не надо, если с ними все так сложно, но что помельче: перстни, серьги… Из брошек что-нибудь… Да ну их, половина уже надоела. И вообще, у меня… у нас ведь не сто пальцев, десять шей и пятьдесят ушей, чтобы все это носить!
– Давай. Это будет наш клад.
– Правильно. Наш общий клад. Мой и твой. На случай…
– На случай, если нам вдруг придется бежать.
– Да. Обеим.
(Орыся изо всех сил постаралась – и сразу же сумела убедить себя в том, что ее сестра произнесла это на одном дыхании, без заминки. Потому что любая заминка тут могла означать лишь единственное: «…Или тебе одной».
Но ведь не было же ее, заминки! Ведь точно же не было!)
– А шкатулку с этими украшениями спрячем…
– Вот там и спрячем. Когда сумеем открыть тот ход!
* * *
Им хватило одного взгляда.
Ночью было трудно оценить, какого размера те плиты, которые запечатывают вход у основания башни. При дневном же свете стало ясно: здоровенные они. Больше, чем по силам удержать двум девушкам. А ведь вывороченный камень нужно будет не просто удержать, не дать ему упасть, но потом снова поставить на место и как-то укрепить в этом положении. Иначе ход перестанет быть тайным. Какой тогда от него прок.