Он, будучи вне себя, шипел и брызгал слюной. Доку чуть отстранился, но слушал внимательно, не как врага, даже не как отвергнутого союзника.
– Так что сам подумай, друг мой… – Мустафа вдруг обмяк, устало махнул рукой. – Беспокойные братцы твоей девочке достались, да уж какие есть. Они всегда ей опорой и защитой будут. Та же кровь, та же утроба. Лучше ли ей станет, если отдать их на съедение? Да и самой Михримах все равно вскоре замуж, как иначе-то, не век же ей со своей служанкой по дворцовым коридорам взапуски бегать… Так чем этот хуже, чем тот, любой, нам неведомый? Велико ли дело – чуть шелудивый, умеренно смелый и возраст такой, что в отцы годится… Иначе часто ли бывает? Зато, похоже, в своем пути наверх не оступится, сам шею не сломит и супругу, низвергаясь, в ссылку не увлечет. Подумай хотя бы об этом, почтенный…
– Ты убедил меня, многопочтенный, – серьезно ответил Доку. – Я непременно обдумаю твои слова еще раз, и очень внимательно. О своем решении сообщу.
Они одновременно потянулись к своим чашкам и сделали последний глоток: кофе, уже остывший, не стоил того, но ритуал должен быть соблюден.
Через весь двор уже спешил к ним подросток-«цветок» с подносом и новыми чашками на нем. Потому что полный ритуал кофепития требует трех чашек, причем во время первой и последней разговоры не ведутся.
Мальва, вот что это за «цветок». Желтая Мальва, никакой не Лютик и не Гиацинт.
* * *
На этот раз чашки опустели быстро, но Желтая Мальва какое-то время боролся между двумя желаниями. Первое заключалось в том, чтобы тут же подбежать и, доказывая свою расторопность и полезность, унести кофейный поднос. А второе настоятельно требовало помедлить еще хоть чуточку, давая Верблюду и Косому возможность не просто удалиться, а вообще исчезнуть с глаз долой.
Даже странно, с какой легкостью победило второе из желаний. Ведь Мальве на самом-то деле ничего не грозило. Разве что подзатыльник можно было получить, но это как раз скорее за нерасторопность. К не вышедшим из подросткового возраста «цветкам» относятся ласково, берегут, балуют, дарят украшения и лакомства. И службой не изнуряют. А уж чтобы заставить упражняться на всяческой стальной гадости, острой или тяжелой, это уж вовсе нелепая мысль. Для такого существуют мальчишки из Сокольничей палаты.
Правда, недавно Желтая Мальва заподозрил, что лично его, во всяком случае, ценят скорее как некую диковинку. Вроде говорящей птицы или белой разноглазой кошки с особо длинной шерстью. Он пока не разобрался, приятно это или наоборот.
В страшилки о том, будто старшие евнухи перед новолунием устраивают пиршества, на которых подается блюдо из мозгов трех самых юных «цветков» (и будто бы у тех, кто отведал этого кушанья, на неделю вновь