(И будет сидеть там, охраняя вход: страшный, с потемневшим лицом, уставив взгляд в пол и зубами поскрипывая. Если кто заглянет, даже случайно, быть тому убитым на месте, пускай у него и есть право доступа в самый внешний из внутренних кругов. Один раз такое случилось: вошел ходжалар, евнух-секретарь из канцелярии Аяс-паши, которому было поручено срочно передать Хюррем-хасеки – а она вполне могла сейчас находиться в тех покоях – какую-то крайне важную весть. Едва сумели замять причину его гибели.)
Лишь после этого можешь счесть ритуал завершенным, забыть о правилах поведения и превратиться просто в девочку-подростка, которой больно и обидно. Можешь расплакаться по-детски, можешь отдать свое тело в добрые руки няни и кормилицы. А Басак и Эмине вытащат из стенных шкафов пуховые тюфяки в шелковых чехлах, уложат на них тебя и сестру, будут хлопотать вокруг вас с притираниями и мазями, будут накладывать холодные компрессы, утешать, гладить, вытирать вам слезы и расчесывать волосы, целовать, петь песенки, как в детстве. Будут в очередной раз объяснять, что вот такова она и есть, судьба девиц на подросте, и доверительно рассказывать, как им самим в том же возрасте доставалось. Переходя на шепот, сообщат, что и матушке-то их, по словам старых служанок, прутьев довелось отведать вдоволь, – когда она еще была не сиятельная хасеки-султан, а юная гедзе, лишь мимолетно замеченная султаном, чающая и воздыхающая о встрече с ним. Еще бы: ведь в кого и нравом они пошли, как не в матушку… Нравом, красотой, умом…
Потом снова будут менять на теле смоченные холодной водой полотенца, легкими движениями втирать бальзам в горящую от боли кожу, утешать, ласкать. И постепенно все уйдет.
Мудры законы гарема: боль велика, а вреда телу нет. Тело – оно в цене, это достояние султанского дворца, его собственность и сокровище. Потому так подбираются прутья для розог и число ударов, чтобы кожу не просечь.
Настоящего стыда тоже нет. Для того и нужна перчатка хасеки. Да в любом случае ведь и правда евнух – не мужчина, перед ним нагота невозможна, как невозможна она перед купальным бассейном…
* * *
Стыда в гареме вообще почти не бывает. То есть случаются наказания, считающиеся позорными, но вот они-то осуществляются женской рукой – рукой уродливой черной рабыни. Не потому позор, что рабыни и черной, а потому, что уродливой. Специально таких подыскивают и обучают, товар это редкий, дорогой, проще купить десяток гибких темнокожих девушек газельей стати, отлично пригодных для утех…
Но так наказывают рабынь и служанок, не дочерей. Тем паче не дочерей султана. Правда, для всего дворца есть одна-единственная дочь султана, Михримах, а что касается ее служанки, Разии, то это тайна внутренних покоев, могущество хасеки, верность самых преданных слуг, ближайших из ближних. Верность, замешанная не на страхе, не на долге даже, а на любви. К тем, кого знаешь с рождения. К тем, кто как дочери тебе. Кто для тебя дороже жизни.