– Ты… ты… – проговорила она дрожащим от ярости голосом. – Ты был непозволительно груб с этим прекрасным и добрым человеком, и я хотела бы знать – почему? В чем дело, Дрейк? Какая муха тебя укусила?!
– А я хочу знать, – ледяным тоном отозвался он, – какого черта ты таскаешь мою дочь в лавку к этому великовозрастному хиппи?
– Джон – хиппи?! – возмутилась Лори. – В каком историческом романе ты видел это слово?
– А что, разве не похож? Ты только погляди на него как следует! Он как будто явился в наше время откуда-то из середины шестидесятых. Заросший, грязный… только бус на шее не хватает. Да и то, что зовут его Джон, тоже весьма показательно… Иоанном или Джоном звали любимого ученика Христа, – насмешливо добавил Дрейк. – Такие, как он, просто не могут найти себя в реальном мире: они либо становятся вечными студентами, либо уезжают куда-нибудь в глушь, где время течет не так быстро, как в больших городах, и занимаются резьбой по дереву, лепкой горшков, плетением из тростника и тому подобной чушью, которую они называют традиционными искусствами. – Дрейк весь передернулся, демонстрируя свое отвращение. – Лично мне твой знакомый напоминает снежного человека, неандертальца, реликт ушедшей эпохи. Впрочем, на Гризли Адамса[7] он тоже похож… Тот тоже был волосатый.
– Ты же носишь усы! Почему Джону нельзя отращивать бороду? – парировала Лори.
– Потому что в моих усах, в отличие от его бороды, не застревают ни еда, ни зубная паста! – буквально рявкнул Дрейк.
– Ты только недавно назвал Джона грязнулей, а теперь осуждаешь за то, что он чистит зубы. Определись же наконец! – в отчаянии вскричала она.
Дрейк бросил на нее сердитый взгляд и, сделав два быстрых, широких шага, подошел к Лори почти вплотную. Схватив ее за плечи, он пытливо всмотрелся ей в глаза.
– Что это за свидания, о которых он упоминал? Ты правда видишься с ним каждый четверг? И Дженнифер берешь с собой?
Вывернувшись из его хватки, Лори отступила назад – не слишком быстро, чтобы это не походило на бегство.
– Да. Каждый четверг Джон закрывает свой магазин на час позже обычного. Мы встречаемся после закрытия и вместе ужинаем в кафе.
– Полагаю, будучи «милым и добрым человеком», Джон провожает вас до дома? Как долго он остается здесь после этого? И не приходится ли ему на следующий день открывать свою лавчонку на час позже? – Дрейк произнес эти слова мягким, вкрадчивым тоном, но лицо его оставалось неподвижным и жестким. Лори, однако, не испугалась. Подозрения Дрейка казались ей настолько нелепыми, что, не будь она так сердита, она бы, наверное, рассмеялась.