– Не понимаю, о чем ты говоришь.
– Тогда я покажу, чтобы ты поняла. Слушай мои слова внимательно. Готова? Ну… Мне тепло. Понимаешь?
– Да.
– Хорошо. Мне тепло. Это утверждение. Полнота его следует из обеих частей утверждения. А теперь я скажу медленнее. Мне… тепло. Я слегка двигаю большим пальцем, глядя вверх, и произношу слово «тепло», чуть приподняв хвост. И все это – произнесенные звуки и точные жесты вместе складываются в полное выражение.
– Я никогда не думала о подобном… Даже голова заболела.
Энге расхохоталась и жестом показала, что понимает шутку.
– В твоих джунглях я заплутаюсь так же, как ты в джунглях речи. Ею занимаются немногие: все здесь так сложно и трудно. И первый шаг для понимания требует осознать филогению языка.
– Теперь голова уже сильно болит. И ты думаешь, что эти звери сумеют понять такое? Когда даже я не понимаю, о чем ты ведешь речь…
Сталлан показала на зверей, испуганно прильнувших к стене. В тыкве ничего не осталось, кусочки шкурок были разбросаны по полу.
– Ничего сложного я им объяснять не стану. Просто я хотела тебе сказать, что история нашего языка повторяет наше жизненное развитие. Когда мы юными оказываемся в море, говорить не умеет никто, и мы ищем помощи у подружек по эфенбуру, вошедших в воду вместе с нами. Мы умнеем, видим, как взрослые разговаривают между собою. Простые движения ног и рук, изменение цвета ладоней… Мы становимся старше и учимся, учимся и, когда выходим на сушу, уже можем и жестом дополнять звуки, и так далее, пока не становимся настоящими иилане. Отсюда моя нынешняя задача. Как научить нашему языку существ с иным жизненным циклом? Или у них он такой же? Быть может, после рождения они тоже сначала живут в воде.
– Мои знания об этом далеки от совершенства, но ты должна помнить: этот вид устузоу нам почти неизвестен. Я очень сомневаюсь в том, что они могут жить в воде. Я ловила и выращивала некоторых из лохматых зверей, поменьше размером, – тех, что можно обнаружить в джунглях. У всех есть кое-что общее. Все они теплые, всегда.
– Я заметила. Очень странно.
– Остальное не менее странно. Погляди на этого самца. Видишь – у него одиночный пенис, который не втягивается должным образом. Ни у одной из разновидностей устузоу, которых мне приходилось ловить, не было нормального двойного пениса. Более того, я следила за их поведением при случке – оно отвратительно.
– Что ты имеешь в виду?
– Я хочу сказать, что после оплодотворения яйца детеныша вынашивает самка. А когда он рождается, самки носят его при себе и кормят из мягких выростов на груди. Вон, видишь, в верхней части тела этой молодой самки.