– Больше вы этой программой не пользовались?
– Мы ни разу больше не адресовались к результатам. Если ты хочешь добиться толку от нас, усвой этот профжаргон. Программа запущена, и она работает, пока ее не снимут. – Он обвел рукой ряды стальных ящичков. – Это все здесь, и мне надо только спросить.
Трой уставился на гладкие дверцы.
– Ты серьезно? И мы можем найти записи обо всех экспериментах?
– Каждый может. Надо только правильно спросить.
– Так спроси!
– Не моя работа. – Клейман потянулся к телефону. – Наш век – это, молодой человек, век специалистов. Я – физик, а не технолог. А вот кто нам нужен для этой работы. Нина Васселла, наш главный программист. Она знает… Хелло, это Нина? Нина, come ‘sta? Bene? Рад слышать. Слушай, у нас тут в девятой задача как раз для тебя. Что? Конечно, сейчас. Ну, будь лапонькой. Хорошая девочка. Вот спасибо! – Он повесил трубку. – Сейчас она спустится.
Нина была темноволосой, миниатюрной, миловидной и знала свое дело.
– Программу? Конечно, помню. С тех самых пор, как я ее писала.
– Она еще работает?
– Несомненно. Если кто-то из вас, безруких гениев космических теорий, полез бы в систему, она бы сломалась. А я сама эту программу не снимала. Так что она там до сих пор тикает. Сейчас посмотрим.
Она подтянула стул к терминалу и подняла сиденье под свой рост. Сидя она не доставала ногами до пола и обернула их вокруг ножки стула, как девочка. Но что делать, она знала хорошо.
Пробежав пальцами по клавиатуре, она открыла меню всех работающих программ, вызвала нужную и просмотрела. Через тридцать секунд она показала пальцем на строчки цифр, бегущих по экрану:
– Вот она. Готова и ждет.
– Класс! – Клейман потрепал ее по плечу. – Ты гений, доченька. А теперь сделай нам, пожалуйста, распечатку.
– Ты серьезно? Здесь два года накопленных данных слежения. Как насчет энергетического кризиса и дефицита бумаги?
– Таковы правила игры. Давай.
Она нажала две клавиши, и принтер возле дальней стены загудел и начал гнать бумагу. Печатающая головка почти беззвучно моталась вперед и назад, и в приемном поддоне вырастал штабель готовой бумажной ленты.
– Это все, что вам, гениям, было нужно? – спросила Нина.
– Спасибо, детка. Я тебя вспомню в своем завещании.
Когда принтер наконец замолчал, Клейман оторвал бумагу и перенес на свой стол стопку листов толщиной в книгу.
– А теперь посмотрим, сказал слепой, – пробормотал Клейман, переворачивая пачку и разглядывая последние страницы. – Вот так, правильно, это я делал сегодня утром. Теперь чуть назад, последняя пятница, перед тем, как пропал полковник… Мам-ма миа!