— Кем же нужно быть, чтобы продать свое дитя в рабство?
— Тем, кого разорвали на части собаки, господин, — тихо ответила девочка, продолжая утолять голод.
Басир испытал сожаление за свои слова, и потому еще больше разозлился на девчонку, из-за которой столько неудобств выпало на его голову.
— Как тебя зовут? — спросил он, вдруг осознав, что не имеет понятия, как к ней обращаться.
— Элиана, — ответила она, хотя давно не произносила свое имя вслух. Никому не было интересно, как назвал ее отец.
Басир кивнул, запамятовав, как часто водится с людьми высокого положения, назвать ей в ответ своё.
— Простите, добрый господин, — осторожно произнесла девочка, — а кем был тот человек, что спас меня?
Лицо старого воина смягчилось едва заметной улыбкой, которая была знаком и восхищения, и осуждения одновременно:
— Тот молодой, отмеченный небесами славный воин — мудрый человек и племянник нашего военачальника почтеннейшего Асада ад-Дин Ширкуха. Его имя запомнят в истории четырех сторон света как Юсуф ибн-Айюб.
Девочка не знала, свершится ли пророчество ее нового господина, но поклялась молиться о здоровье и процветании воина Юсуфа. Тогда она еще не имела представления, что ее молитвы будут направлены во благо человека, которому суждено будет возглавить Египет, стать духовным и политическим лидером мусульман, завоевав верность соратников и уважение врагов. В историю этот человек попал, как и говорил старик Басир, но стал известен под другим именем, точнее — титулом. Салах ад-Дин.
* * *
Еще месяц продлилась осада, которая, общей сложности, заняла три месяца. За это время девочка Элиана распрощалась со свалявшейся черной паклей, в которую превратилась ее прическа, и на обритой голове уже отрастали короткие здоровые волосы. Худая, с острыми торчащими коленками и локтями, выступающими ключицами, она походила на мальчишку. В ней не было ни намека на появление женственных округлостей, что развиваются в ее возрасте, а движения были порывисты и стремительны. Она передвигалась бегом, по привычке, чтобы не попасться никому на глаза. И даже сейчас, когда ей приходилось сопровождать господина Басира, когда тот был свободен от службы, Элиана семенила короткими быстрыми шажками, стараясь оставаться в его тени подальше от любопытных глаз. Хотя о том, что у Басира появился личный прислужник, уже всем стало известно, большинство не придало этому значения, а другие и вовсе принимали худенькую девочку за мальчишку.
Однажды, когда Басир сидел за столом, а Элиана, подав ему ужин, удалилась в комнату, на глаза девочке попался один из мечей господина. Сапоги и одежду она теперь чистила ему ежедневно, но к оружию не прикасалась. Ножны были чем-то запятнаны, и девочка взяла на себя смелость протереть их щеткой. Она сама не поняла, как меч оказался в ее руках. Непривычно тяжелый, холодный, будто чужой, он испугал ее. Но спустя несколько мгновений рукоятка нагрелась от тепла ее ладоней, руки привыкли к весу оружия, и, забыв о прочем, Элиана смотрела на клинок. Глядя на то, как огонь масляной лампы отражается в стали, она вспоминала лица всех своих обидчиков. В ушах звучал смех убийц, истязавших ее отца ради потехи. Она не могла воссоздать перед внутренним взором никого из своей семьи, даже мать, троих братьев и сестру, но те, кто их убил, навсегда остались в памяти, точно проклятие. Если бы тогда в ее руках был этот меч! Если бы она имела достаточно силы и ловкости, чтобы погрузить его в гнилые тела безбожников…