День они ехали спокойно, а на ночь остановились для привала. Развели костер, поскольку едва солнце садилось за горизонт, в пустыню приходил холод. Чтобы защититься от змей и скорпионов, вокруг лагеря были разложены овчинные веревки — запах овечьей шерсти отпугивал змей и некоторых насекомых. Тем не менее, стоило быть настороже. Эмилию когда-то уже кусал скорпион, его яд оказался не смертельным, но отек и боли держались несколько дней.
Перед сном, когда сытый Басир пребывал в философском настроении, он позвал Эмилию к себе. Девушка опасалась, что и на этот раз ее будут ругать, продолжая утренний разговор, но ошиблась.
— Я долго думал, и вот к какому выводу пришел, — так начал старик, прикрывая глаза. Рыжие блики костра плясали на его остром профиле, а тени подчеркивали глубокие морщины. — Тебе нужно уехать.
— Куда? — оживилась Элиана, ожидая услышать о новом задании.
— Далеко. Возможно, через море. Я не знаю, где в этом мире есть место для таких, как ты. Но, возможно, будет легче, если вокруг будет твоё племя?
— Моё племя? — она растеряно встряхнула головой. Может, что-то послышалось?
— Другие такие, как ты. Еврейке не место среди мусульман. Когда-то один человек нашел детеныша кролика и поселил его вместе со щенками. Они вместе питались молоком собаки и играли. Даже когда выросли, звери не понимали отличий между собой. Только когда хозяин не успел покормить своих собак, они вмиг забыли о братстве и растерзали кролика, — Басар выразительно прокашлялся, делая паузу. — И тебя терпят, пока голод не взял своё. Когда меня не станет, кто тебя защитит?
Она смотрела на свои пальцы, такие длинные и худые, казавшиеся ей несуразными, на узкие запястья, хрупкие и нелепые. Всё тело казалось Элиане собранием сплошных уродств: острые коленки, слишком твердые мускулистые икры, узкие бедра. У нее не было ничего общего с утонченными и гордыми мусульманками, умеющими молчать, когда нужно, а когда позволят — сказать мягко и правильно.
— Куда бы я ни пошла, я всюду буду изгоем. За счастье посчитаю быструю смерть. Не гони меня, господин. А если хочешь моей смерти, то убей сам, своей рукой, а не чужой.
Басир прикрыл глаза, и Элиане показалось, что он задремал. У нее же сердце колотилось так, что отпугнуло сон. Утерев тихие слезы, Элиана сидела у костра, слушая переговоры дежурных воинов. Подняв голову, девушка посмотрела на звездное небо. Глядя на его безграничные просторы, она особо остро ощущала человеческую ничтожность и собственную никчемность.
Один из дежурных отвернулся от других, чтобы справить нужду. Заметив краем глаза Эмилию, он проворчал так, чтобы она услышала: