Подруга и ее муж были так добры, что приютили меня у себе, когда я впервые выписалась. Оттуда я переселилась к санитару из больницы (хоть это и было достаточно неэтично, но я думаю, он пожалел меня), и, наконец, смогла вернуться к моей маме, которая самая еще не совсем выздоровела.
Я посещала своего сына как можно чаще. Мне позволили свободно приходить к нему, временами я даже оставалась ночевать. Все проявляли доброжелательность — очень сдержано, но, тем не менее, я им верила.
С замешательством я наблюдала, как разные люди пеленали и кормили мое дитя, но я боялась вмешиваться. Я терпеливо ждала того момента, когда мы с ним оставались вдвоем и я смогу кормить и ласкать его. Ревность грызла меня, но я боялась последствий, и из-за этого не сопротивлялась. Мне хотелось встать и крикнуть им, что он мой. Но от той, которой я была раньше, остался только мышонок.
Я хотела, чтобы мы с мужем вернули время, вернулись с нашим сыном к жизни, которой жили когда-то. Я таки надеялась переубедить его, что это было бы справедливо. Множество раз я плакала и просила у него прощения. Обещала никогда не «сходить с ума» снова. Но те мольбы были напрасны. Они только ухудшали дело.
Я должна была возобновить свои отношения с сыном. В больнице я пробыла так долго, что, когда вернулась, он, казалось, не знал, кто я такая. Он был еще малыш, немного старше годика. Он должен был научиться узнавать меня снова — истинный подвиг при таком количестве мам вокруг. Как я ненавидела уходить от него! Я брала такси, чтобы вернуться от свекрови к маме и на обратном пути не могла сдержать слезы. Я старалась выглядеть спокойной, но это было невозможно. Водители такси начинали расспрашивать, но, в конце концов, оставляли это и везли меня в тишине, позволяя мне искать утешения в одиночестве моих собственных мыслей. Все казалось безнадежным.
Где-то в это время я решила бороться против установления опекунства. Я была наивна, преисполнена надежд и безосновательного оптимизма. Почти иллюзорного. Я нашла адвоката и начала собственное дело. В результате я была ограничена определенными днями для посещения сына и потеряла возможность свободно видеться с ним.
Поиск работы стал моими главной проблемой. У меня были навыки секретаря, но я не хотела такой работы, потому что большинство секретарских должностей включали бухгалтерию. Хотя я выполняла эту работу годами, я все еще принимала лекарства и моя сосредоточенность временами была очень низкой. Раньше я также работала официанткой, но я желала избежать этой работы по финансовым причинам. Наконец, я нашла должность кассира в супермаркете. Платили неплохо и начальство было готово меня учить. Следующим шагом был поиск жилья. Здесь возникли проблемы: аренда была высокой, а квартиры с приемлемыми ценами не были тем местом, где хочется растить ребенка. Помню, я смотрела один дом для семьи с детьми, стены его были исписаны непристойностями, краска отслаивалась. Мелкие кусочки штукатурки покрывали пропитанные мочой ковры. Это было гадко. Другой осмотренный мной дом был полон насекомых, которые даже не убегали при приближении к ним. До сих пор жутко об этом вспоминать. Однако, в конце концов, я сняла приличную квартиру в полуподвальном этаже.