Хочу выдвинуть нижний ящик, но он заперт.
Ищу ключ от него в других ящиках. Ключа нет.
Потом мне приходит в голову одна мысль. Среди ключей Оливера, что мне отдали в больнице вместе с его вещами, есть такие, которые пока ни к чему не подошли.
Я вытаскиваю связку из сумочки, начинаю по очереди вставлять их в замочную скважину. Второй ключ подходит. Поворачиваю. Щелчок. Замок открыт. Выдвигаю ящик. В нем – одна картонная папка. Я достаю ее из ящика, сажусь на стул, кладу папку перед собой на столе.
В верхнем правом углу одно слово: Анна.
Увидев имя матери, я открываю папку.
В ней – два листа бумаги. Оба – фирменные бланки:
«Сойер, Дейвис и Смит. Специалисты по семейному праву». Под заголовком – дата: 12 октября, 1990 г.
Я родилась в 1990 году, 10 января – мой день рождения.
Первое письмо адресовано Оливеру. Я начинаю читать.
Нет.
Не… не может быть.
В ушах стучит кровь.
Дрожащими пальцами я беру второй листок, быстро пробегаю глазами текст, сплошь состоящий из адвокатских терминов. Но смысл его я улавливаю.
Это не письмо. Договор.
«Я, Анна Монро, отказываюсь от всех своих родительских прав в отношении моей дочери, Мии Монро, и оставляю ее целиком и полностью на попечение ее отца доктора Оливера Монро».
Дальше я не читаю. Зачем?
Моя мама не погибла в автокатастрофе. Она отписала меня Оливеру.
Оставила меня с ним. Отдала меня ему.
Мир вокруг меня начинает рушиться.
Глаза застит пелена, сердце болит в груди.
Письма выпархивают из моих рук, падают на стол. Я хватаю папку, пытаюсь найти в ней что-нибудь еще.
На самом дне нахожу клочок бумаги.
На нем – имя матери и адрес в неком местечке под названием Дуранго в Колорадо.
Хватаю документы и адрес, сую их в сумку.
Не могу здесь больше находиться. Я должна с кем-нибудь поговорить.
И я отправляюсь к единственному человеку, что есть у меня на всем белом свете, – к Форбсу.
* * *
Добравшись до его дома, я и не думаю стучать: знаю, что дверь не заперта. В доме всегда кто-то есть.
Пока я ехала сюда, жажда рассказать ему о том, что я обнаружила, только усилилась. Мне просто необходимо поделиться с ним своим открытием. Проанализировать. Он сумеет помочь. Да, Форбс – сволочь, но он умен. И без пяти минут адвокат.
Он поймет, что означают эти бумаги.
Сообразит, что делать.
Я иду через холл. В гостиной, вижу, никого нет.
Если Форбса нет, я дождусь его возвращения у него в комнате.
Взбегаю по лестнице на второй этаж. Комната Форбса в дальнем конце коридора. Я иду быстро, прижимая к себе свою сумку. Бок горит, как будто документы прожигают кожу.
Дохожу до комнаты Форбса, хватаюсь за дверную ручку, поворачиваю вниз, отворяю дверь.