Его ладонь скользнула под мою футболку, поднимает ее, пальцы пробираются в чашечку бюстгальтера, и я думаю: да… боже, да! Отдернув вниз мой бюстгальтер, он заключает мою голую грудь в свою теплую шершавую ладонь, большим пальцем теребя затвердевший сосок…
Я так сильно хочу его…
Потом я ощущаю его эрекцию. Его разгоряченная плоть вдавливается мне в пах.
В сознании мелькнул образ Форбса – как он, прижимая меня к стене, пытается надругаться надо мной, – и чары развеялись.
Я прочищу тебе мозги. Преподам тебе урок.
Ладонь Джордана внезапно стала ладонью Форбса. Никакого удовольствия. Только страх. Холодный первобытный страх.
И паника.
Я в панике. Мышцы от страха одеревенели.
Меня тошнит.
– Прекрати. Прошу тебя, прекрати. – Задыхаясь, я пытаюсь сдернуть с себя его руку.
Я хочу, чтобы он меня отпустил. Немедленно.
Джордан мгновенно вытаскивает руку из-под моей футболки, кладет ее на джип, прямо над моей головой.
– Боже, прости, Мия, что с тобой? – Он всматривается в мое лицо. – Скажи, что с тобой? Черт, я поспешил. Не думал ни о чем. Прости. – Он качает головой.
– Все нормально. Просто… я хотела… – Я никак не могу перевести дух. – Думаю… просто… я не могу. Не сейчас. Прости.
– Мия, нет… – Он прижимается лбом к моему лбу. – Не надо ничего объяснять. Ты не обязана передо мной отчитываться. И хватит уже извиняться. Это я должен просить прощения. Просто я настолько растворился в тебе… больше это не повторится, – страстным тоном клянется он, и мне хочется ему верить. – Отныне я пальцем тебя не трону без твоего согласия. Мы не будем торопить события… или будем – как ты захочешь.
Звук его голоса, его слова успокаивают – умиротворяют, как ничто другое на свете.
– Хорошо, – выдыхаю я.
Мне не сразу удается прийти в себя, но, когда самообладание возвращается, я беру в ладони его лицо.
– Ты – самый лучший на всем белом свете, Джордан.
Он долго смотрит мне в глаза.
– Ты тоже, детка. Самая лучшая.
Джордан
Я загубил наши отношения с Мией.
Неудивительно: ведь я – это я. Начал думать не головой, а другим местом, когда прижал ее к джипу Уэйда.
Мне с ней было безумно хорошо, я изнывал от желания, а она вдруг ударилась в панику, я прямо ощущал ее страх.
И почувствовал себя самым последним кретином.
И сейчас еще чувствую.
Знал ведь, что ей довелось пережить, а попер, как танк. Даже разрешения не удосужился спросить. А нужно было убедиться, что мои действия ее не пугают. Просто она поначалу отвечала мне взаимностью, и мне показалось, что все в порядке, что наши желания совпадают.
Как мог я так по-дурацки ошибаться?