Я окунулась в него, словно в бочку с жидким шоколадом, а позже выяснилось, что Форбс скорее сродни зыбучим пескам.
Наши свидания быстро переросли в близость. Форбс стал моим любовником.
Моим первым любовником.
Впервые стал для меня всем.
Я была счастлива. Упивалась своим счастьем.
Это быстро прошло.
Четыре месяца назад, когда Форбс в пылу спора ударил меня наотмашь, я поняла, что связалась с точно таким же человеком, каким был мой отец.
Сама удивляюсь, как я сразу его не раскусила, ведь Форбс – просто копия Оливера. Только отец мой был врачом, а Форбс становится преуспевающим адвокатом.
Его все любят. Он до неприличия красив. Умен. Обаятелен. Знакомый типаж, да?
Я должна была мгновенно догадаться, что за закрытыми дверями он будет проявлять те же качества, которые были присущи моему отцу.
Бессердечие. Жестокость – в физическом плане и эмоциональном.
Почему я с ним не порываю?
Потому что других отношений не знаю.
Никогда не знала.
Меня, подобно пчеле, летящей на мед, влекло к такому человеку, как Форбс, потому что та жизнь, которую он предлагает, для меня привычна.
Легко быть ничтожеством для кого-то, а вот чтобы тебя ценили… добиться этого, пожалуй, гораздо труднее.
Я не напрашиваюсь на сочувствие. Моя жизнь такая, какая есть. И живу я так, как живу. Есть люди, которым гораздо хуже, чем мне. Например, дети, которые голодают, становятся сиротами, умирают каждый божий день безо всяких на то причин или оснований. Так что да, я вполне способна стерпеть побои, которым порой подвергаюсь.
Убеждена, что у каждого свое восприятие боли и со своими страданиями каждый справляется по-своему, и если вам хочется жалеть себя, потому что вам выпала несчастливая карта, что ж – ваше право. Я вас судить не стану.
Я немало пролила слез, сетуя на свою горькую участь. Потом слезы иссякли, я расправила плечи и стала жить дальше.
Я живу так, как того заслуживаю. Это то, чему научил меня Оливер.
И у меня случаются светлые периоды. Маленькие лучики солнца в хмурый пасмурный день, когда Форбс позволяет мне вспомнить о том, почему меня влечет к нему.
Пока в следующий раз не разобьет мне губу или не сломает ребра.
Я не люблю Форбса. Говорю ему, что люблю, потому что он хочет это слышать, но не люблю.
Вначале думала, что люблю, но что я знала о любви? Откуда мне было знать, если мне никто никогда не показывал, что такое любовь? Не сразу и я поняла, что мои чувства к Форбсу – это не что иное как отражение моего отчаянного желания быть любимой.
На первых порах Форбс был нежен и заботлив, а я нуждалась в эмоциональной поддержке и потому, конечно же, млела от его внимания.