Две недели. Нам бы сейчас эти деньги не помешали. Если, конечно, я сумею держаться от нее на расстоянии.
– Вы спрашиваете меня или мне отвечаете?
Черт, веду себя как законченный болван.
Она смутилась.
И чувствую себя как последняя мразь.
Что это со мной?
Она подносит руку ко рту, начинает теребить нижнюю губу – волнующее зрелище. Меня оно снова заводит. Ладно, «снова» – не совсем подходящее слово, ибо я на взводе с той самой минуты, как увидел ее.
Оставив в покое свои губы, которые мне ох как хочется поцеловать, она складывает на груди руки.
– Я намерена пробыть здесь две недели. Вы можете мне предоставить номер на этот срок?
Оторвав от нее взгляд, я смотрю в журнал бронирования.
Будто мне надо проверять. Разумеется, у нас есть свободный номер на две недели. Другие постояльцы заедут только на следующей неделе, да и то это семья Перри, они каждый год к нам приезжают на годовщину свадьбы. Мне просто нужно на что-то переключиться, пока я не совершил какую-нибудь глупость – например, не набросился на нее.
Боже, а меня так и подмывает. Сил нет сдерживаться.
Проветри мозги, Мэттьюз. Никаких подкатов к сексапильной туристке.
У тебя получится.
Ладно. Поселю ее в «Вид на озеро». Это самый дорогой наш номер. И самый красивый. Как раз для такой девушки, как она.
И, судя по эффектному «Мерседесу», на котором она прикатила, очевидно, она может себе это позволить.
К тому же это единственный номер в гостинице, где я не занимался сексом. Не то чтобы это имеет какое-то значение – по отношению к ней. Просто мама с папой провели здесь свою первую брачную ночь. Потому я и не распутничаю в этом номере.
– Можем, – отвечаю я. – По сто семьдесят пять долларов в сутки.
– Хорошо, – говорит она. Даже глазом не моргнула.
Как я и думал. При деньгах. Интересно, это деньги ее отца, или, может, она замужем?
На вид для замужества еще молода, но в наши дни возраст женщины определить непросто. Вот не так давно была у меня одна цыпочка, я думал, ей двадцать лет, оказалось – тридцать. Чудеса пластической хирургии.
Я глянул на ее безымянный палец. Кольца нет.
Взяв ручку, отмечаю в табеле неделю. Достаю из ящика регистрационный бланк, кладу на стойку, пододвигаю к ней, рядом кладу ручку, которой только что писал.
– Заполните, пожалуйста. Имя, фамилия, домашний адрес.
Она берет ручку. Я замечаю, что ее рука дрожит. Странно. Нервничает или от страха?
Бояться тут вроде нечего, значит, должно быть, нервничает.
С какой стати такая красотка стала бы нервничать в моем присутствии? Только по одной причине. Хочет со мной переспать. У них всегда одно на уме.