Тогда Лиз впервые назвали стервой.
Именно тогда, на уроке математики, когда перед ней на парте лежала невыполненная контрольная, на коленях – измятый листок бумаги, с которого на нее смотрела неприглядная истина, Лиз решила, что они с Джулией станут подругами.
И они подружились.
Естественно, Джулия не упустила свой шанс. Что лучше: быть изгоем или пользоваться популярностью? Выбор очевиден. Она использовала Лиз, как это сделал бы любой на ее месте. Первые несколько месяцев подругами они не были, но по ходу разворачивающейся мелодрамы стали союзницами.
Но однажды, в том же году, Джулия, Лиз и Кенни сидели на тягомотной конференции по интернет-безопасности, и Лиз, наклонившись к Джулии, шепнула ей, что 34,42 процента всех выступающих носят в своих портфелях накладные буфера. И когда Лиз показала на портфель очередного оратора, Джулия расхохоталась, да так заразительно, что Лиз тоже прыснула со смеху. Человек шесть учителей разом повернулись, чтобы утихомирить нарушительниц спокойствия, но их уже было не урезонить. Они безудержно хохотали, как полоумные дуры, которым на все плевать, и не в силах были остановиться. И вот, пока они, согнувшись в три погибели, хватаясь за животы, покатывались со смеху, Джулия, глянув на Лиз, вдруг поняла, что на каком-то этапе между тогда и теперь эта девочка стала ее лучшей подругой.
И потом она снова зашлась смехом, потому что это было просто здорово – дружить с такой девчонкой, как Лиз Эмерсон.
Направляясь в отделение реанимации, Моника Эмерсон постепенно теряет самообладание. Оно опадает с нее кусочками, тянется за ней шлейфом, а я не отрываю глаз от ее лица. Ей еще удается держать себя в руках, пока они идут по первому коридору, по второму, по третьему. Но, когда заворачивают в четвертый, нервы у нее сдают.
Она не плакала на людях с тех пор, как похоронила мужа. Теперь плачет, сознавая, что, возможно, скоро ей придется хоронить дочь.
Поначалу из глаз выкатываются маленькие слезинки, тихо струящиеся по щекам. Потом врач открывает дверь в отделение реанимации, и она видит ряды больничных коек с телами, опутанными трубками, с кислородными масками на лицах. Их уже вряд ли можно отнести к разряду живых существ, но они еще не…
Среди этих едва живых человеческих тел она видит Лиз.
Моника вспоминает, что на одном из верхних этажей находится родильное отделение, и слезы текут сильнее. Вспоминает, как кричала Лиз – негодующе, словно ее заставили ждать слишком долго. Вспоминает свои первые мгновения материнства. И не знает, как подготовиться к последним.