говорили они себе. И потом, королем или королевой бала кто-то из них может стать только в том случае, если это будет решение самой Лиз Эмерсон.
Что, собственно говоря, тогда и произошло.
Она всем велела отдавать голоса за Лиама Оливера, единственного парня, игравшего на флейте. Остальные парни смеялись, называли его геем; девчонки пожимали плечами: им было все равно, кого выберут королем бала.
Лиам находился в оркестровой, наигрывал «Судьбу богов»[12], когда Дилан Мэдлен, председатель комитета учащихся выпускного класса, по школьному радио сообщил результаты голосования. Лиам чуть не выронил флейту, услышав свое имя вслед за именем Лиз Эмерсон.
На одно безумное мгновение ему подумалось, что это начало чего-то важного – может, и не зря он потратил деньги на новую одежду. Но потом он огляделся, увидел, что все вокруг хихикают, и все понял.
Н-да.
Изощренная шутка.
Лиам уставился взглядом на флейту, на свое искривленное отражение в ней, и не поднимал глаза, пока не прозвенел звонок.
Вторую часть плана они претворили в жизнь на следующий день, во время шестого урока. У Лиз было поддельное разрешение на посещение методического кабинета, и она воспользовалась им, чтобы уйти с урока геометрии. Кенни отлучилась с испанского якобы в туалет и встретилась с ней под лестницей. Джулию пришлось немного подождать – они вообще с трудом уговорили ее уйти с углубленки по биологии, – но она в конце концов появилась, и втроем они направились в оркестровую.
– Дура, – обругала Лиз Кенни, когда они шли по пустынным коридорам. Вид у всех троих был нелепый – темой нынешнего праздника были восьмидесятые, и они все трое вышагивали в неоновых легинсах и объемных ветровках. – Как ты объяснишь, что проторчала в туалете полчаса?
Кенни наморщила лоб. Она сделала прическу с начесом, и пышная копна скрывала почти все ее лицо.
– Проблемы с пищеварением?
– Женские дела, – предложила Джулия. – Скажи, что искала тампон или еще что-нибудь. Джекобсен боится женщин.
– Уууф, – оживилась Кенни. – Одолжите мне тампон?
– Он тебе не нужен, тупица, – сказала Лиз, останавливаясь перед оркестровой. – Так, теперь заткнулись. Пошли.
У Лиама по расписанию шестым уроком был библиотечный час, который он, как правило, посвящал игре на флейте. Лиз, в жизни не игравшая ни на каком музыкальном инструменте, отказывалась верить в то, что он действительно занимается музыкой. Ну а если он не музицирует, значит, явно занят чем-то еще – дай бог, чтобы чем-то монументально, уморительно постыдным. И она поймает его на этом.
– Пошли, – повторила она, без надобности, Джулии и Кенни, и они тихонько вошли в оркестровую.