— Э-э-э… Ну… А если в аптеке не будет или без рецепта не дают, — замямлил я, примериваясь, как выбраться из ловушки, в которую сам же себя загнал, — то оксациллин или эритромицин. Да, так даже лучше будет!
— Оксациллин врач и прописала, — кивнула мама. — Минут двадцать как ушла.
"Ах, так вот откуда такой знакомый аромат! — я чуть не хлопнул себя по лбу. — Ну да, на одном, видимо, участке живем. А это мне крупно повезло, что разошлись. Вот смеху-то было б… Только тут моей клоунады с ней не видели".
Щеки запылали нездоровым жаром.
— В медицину пойдешь? — заинтересовалась мама Люба моими неожиданными познаниями.
Я поймал себя на том, что сверлю жадным взглядом карман ее передника и отвел глаза.
— Не уверен… У меня в последнее время математика отлично пошла. Да что там пошла – полетела просто, — начал я закладывать фундамент будущей легенды. — Так что и на точные науки могу пойти. Но время еще есть обдумать.
— Да, до конца этого класса можно еще выбирать, — легко согласилась мама, — ну… Иди к болящей, только не долго. А потом на кухню, чаю попьем.
Я зашел в Томину комнату. Да, серьезно ее пробрало. Обессиленно прикрытые глаза обметаны темными полукружьями, на побледневших губах ломкая корочка, припухлости под углами челюстей… Присел на край кровати и положил руку на сухой пылающий лоб. Как бы не за сорок уже.
— Привет…
Приоткрыла глаза и послала слабую извиняющуюся улыбку.
Заставил себя убрать руку и озабоченно спросил:
— Аспирин пила?
Она через силу кивнула.
— Давно?
Скосила глаза на настенные часы и прошептала слабым голосом:
— С полчаса назад.
— А, хорошо… Сейчас должен будет подействовать. Молоком запивала?
Отрицательно качнула головой.
"Вот двоечница! я в сердцах воскликнул про себя, — не сказала, что аспирин надо обязательно запивать молоком. Ууу… Встречу – накажу!"
— Голова болит?
— Да… — жалобно пискнула она и поморщилась.
— Ну, милая, — я положил пальцы ей на виски и помассировал круговыми движениями, — потерпи, скоро пройдет.
Откуда-то из-за плеча долетело приглушенное Яськино фырканье. Я проигнорировал.
Взял двумя пальцами беззащитное ушко и скатал в трубочку. Отпустил.
— Точно, мягкое как тряпочка… Как я и подозревал.
Тома улыбнулась, легко-легко, самым краешком губ. Довернула голову на подушке и какое-то время мы просто молча смотрели друг другу в глаза. Лицо ее постепенно приобрело умиротворенный оттенок, затем она чуть заметно поморщилась, и веки смежились.
Я понял:
— Ну… Отдыхай. Мы пойдем…
Она чуть двинула головой, отпуская, и мы с Ясей на цыпочках двинулись на выход. От дверей я оглянулся: Тома тихонько улыбалась в полутемный потолок.