— Испытания не проводились?
— Нет. Дорого и вероятность аварии такого типа крайне низка.
Андропов молча смотрел сквозь экран монитора с плывущими контурами Европы и обдумывал услышанное. У него не было ни грана сомнения в том, что эта крайне низкая вероятность весьма скоро реализуется. Осталось понять, чем это может грозить и можно ли это как-то предотвратить.
— Юрий Владимирович? — Устинов похлопал его по локтю.
— А? А, да… — он встряхнул головой и полез в карман за листком. — Мы получили предупреждение из достоверного источника… Очень достоверного, товарищи… Система пассивной безопасности "Бука" в случае аварии такого рода не обеспечит распыление активной зоны в верхних слоях атмосферы. Нам рекомендуют, — он достал из внутреннего кармана листок и прочел, — "принудительное выбрасывание ТВЭЛов газовым исполнительным механизмом". Вот.
— Слушай, — Устинов многозначительно посмотрел на Андропова, — но чтоб такое советовать, надо, во-первых, знать даже не схему нашего реактора, а все в деталях. Во-вторых, иметь значительный опыт конструкторских работ по реакторам. И, в-третьих, иметь некий опыт спуска аппаратов в атмосферу. И кто это такой шустрый? Нет, кто – понятно, как говорится, тут только я, да мы с тобой. Но с чего вдруг они стали нам подсказывать?
Юрий Владимирович улыбнулся, словно извиняясь, и развел руками:
— Как говорится, без комментариев. Но, Дмитрий Федорович, я очень, очень прошу отнестись к этой рекомендации крайне ответственно. Источник серьезней некуда. Просто поверьте мне.
Устинов слегка пожал плечами и повернулся к Титову:
— Герман, сколько до следующего запуска?
— Полгода. Только что крайний был, "Космос-954", восемнадцатого сентября.
— Ну, хорошо, — Устинов коротко кивнул, — обещаю, задачу конструкторам поставлю. Но надо оценить сначала объем. Может быть для этого всю компоновку менять надо. А там изделие очень непростое. В восемьсот килограмм реактор смогли уложить. Тебя только этот вопрос интересовал?
— Да, — Андропов твердо посмотрел на коллегу по Политбюро, — интересовал и очень беспокоил.
— Ну, считай, что ты скинул свое беспокойство мне. Разберемся. Пообедаем?
Они шли в столовую, перебрасывались малозначащими фразами, а в голове у Андропова который день настойчиво вертелись одни и те же вопросы: "ну почему "Сенатор" шлет такие материалы именно мне? Ладно, первые письма были по профилю Комитета. Ну, почти все… Но сейчас? С какого бока надо писать об этой инфляции председателю КГБ? О месторождениях ниобия и алмазов? Об атомном реакторе спутника? Да даже по таблеткам Леонида Ильича можно было бы найти иного адресата. Нет, понятно, что стране гатят путь в будущее, дают точку опоры. Но почему именно через меня? Ведь я не первый и, даже, не третий в иерархии. От силы пятый-шестой. Что же такое "Сенатор" видит в будущем именно обо мне"?