— Да, — махнул Юрий Владимирович рукой, — действительно, хорошо сидим. Стоит ли портить такой вечер делами?
— Нет уж, нет уж, — Леонид Ильич придвинул к себе белый фарфоровый стаканчик с золоченной полоской поверху, сдернул с него перевязанную ленточкой бумажную крышечку. — Давай, говори, я ж вижу, что ты маешься весь вечер.
Первый влил в себя мечниковскую простоквашу, вытер салфеткой молочные усы над верхней губой, и дернул кустистой бровью, мол, излагай.
— Вопрос хочу вынести на Политбюро, Леонид Ильич, по экономике. Пока хотя бы обсудить по первому разу. Завелась у нас тут одна проблемка нехорошая. Вот… Предварительно с вами проговорить хотел. Может, не сегодня?
Брежнев поскучнел, и Андропов понимал, почему. Экономика – это вотчина Косыгина, единственного члена Политбюро, с которым у Первого никак не складывалось теплых личных отношений. Уважать он его уважал, и сильно, но не любил. Это была взаимная антипатия на каком-то химическом уровне. Даже увлечения у них были совсем разные: охота и бассейн у Брежнева, отдых на Черном море, песни военной поры и хоккей, а, по молодости, многочисленные, но несерьезные интрижки; Косыгин же был завзятый рыбак, мастер спорта по гребле, любил отдыхать в Юрмале, баню, футбол, песни Эллы Фицджеральд и был однолюбом.
— Что там еще у тебя накопали? — недовольно проворчал Брежнев.
— Денег на руках у населения стало слишком много. Похоже, в семьдесят втором мы слишком сильно повысили зарплаты. Да и потом сплоховали, не смогли строго выдержать заложенного в том постановлении ограничения дальнейшего роста зарплат приростом производительности труда.
— И что теперь, люди жалуются, что денег у них слишком много? — Леонид Ильич скептически улыбнулся.
— Да нет, конечно, кто ж на это будет жаловаться, — рассмеялся Андропов и, посерьезнев, продолжил, — а вот причины дефицитов здесь коренятся. Производим товаров и услуг меньше, чем денег на руках. Люди покупают и хотят еще, а у нас больше нет. Отсюда недовольство. Но даже не это самое плохое. Понимаете, Леонид Ильич, деньги начинают весить по-разному. Кто близок к торговле, и может отоварить все свои деньги, у того достаток выше, чем у людей с той же зарплатой, но не имеющих доступа к торговле. И это начинает разлагать наше общество. Все эти спекулянты, фарцовщики… Как зубы у акулы, одних посадим – тут же следующий ряд вылезает. Мы тут у себя посчитали, получилась тревожная картина: без внесения изменений будут появляться все новые и новые дефициты, спекуляция будет нарастать, торговцы станут еще наглее. Надо пресечь это, пока не поздно.