"Понятно, – Осадчий откинулся на спинку сидения и отрешился от дороги, — к водохранилищу едем. Минут десять на подумать есть".
Северный берег курортного водохранилища Карга был любимым местом кабульской верхушки. Здесь, у редкой для страны большой водной глади, в окружении поросших соснами холмов, в особо охраняемой зоне жил сам Дауд, члены бывшей королевской династии и министры.
"Интересно. Даже не в министерство, а домой? Или… Или в личную тюрьму?! Нет, нет… Нет, тогда бы взяли иначе, пока один был. Фу… Тьфу, придет же в голову такое! — Вилиор тяжело перевел дух, успокаиваясь. — Итак, Нуристани Неподкупный. Редкая птица для этой страны, белая ворона в местном МВД. Один из основных участников переворота семьдесят третьего, после которого сразу взлетел из майора в министры. Предан лично Дауду и ценим за это сардаром, входит в узкий круг его доверенных людей. Ненавидим муллами чуть ли не больше, чем сам Дауд. Да, в Пешаваре будут на этой неделе хохотать: Нуристани, их злейший враг, рубит головы Хальку, тоже злейшим их врагам…
Что ж ему надо именно от меня? Будет обвинять нас в соучастии? Да нет, для этого есть дипломаты.
Хорошо, но, на всякий случай, моя позиция какая? Ничего не знаем? Глупо. Настроения-то мы знали… Встречи проводили, чтоб осадить халькистов. Буду отталкиваться от того, что это Нуристани известно. Да, наверняка, известно, вряд ли Тараки на допросе смог молчать… Итак, мы знали о настроениях, считали это экстремизмом и пытались предотвратить развитие событий в этом направлении. В апреле человек из ЦК для этого приезжал, с Тараки вел беседу, осаживал. Так? Да, все это – правда. Отлично, фиксирую. Этой позиции и держусь".
Машина свернула направо, не тормозя, промчалась мимо усиленного армейского поста и, сбросив скорость, уже неторопливо вплыла в ворота усадьбы.
— Прошу, — сказал сопровождающий выходя.
Вилиор открыл дверцу, встал, потягиваясь, и огляделся. Да, неожиданно. Будто и не на "Мерседесе" пятнадцать минут ехал, а летел на самолете несколько часов. Шато под старину. Небольшой регулярный парк в окружении пушистых сосен. Голубоватое водное зеркало и горы на горизонте. Швейцария… Тихая и сонная. Умелая иллюзия. И очень дорогая, даже дорожки вымощены булыжником под Европу. Неплохо Дауд оплачивает неподкупность Нуристани.
— Красиво, — сделав пару шагов к шикарным розовым кустам, задумчиво сказал Осадчий.
Контрразведчик встал рядом.
— Да, — согласился и добавил с видимым сожалением, — но в иранском посольстве розы все равно красивее. Лучшие в Кабуле. Умеют персы, ничего не скажешь…