(выгорело) …использовать также как учебно-тренировочную базу для сил вторжения, чему создают удобные предпосылки явления «просачивания», предоставляющие образцы жизненных форм, с которыми могут сталкиваться в иных мирах вышеуказанные силы…» (обгоревший лист, конец фрагмента).
— Я не замечала в тебе склонностей к чтению дешёвой фантастики, — сморщила носик Люси, просмотрев вместе со мной текст.
— А я не замечал в себе желания стать персонажем таковой, — парировал я.
— Если хочешь скоротать дорогу, возьми лучше справочник по психиатрии. Уснёшь через пять страниц — всё лучше, чем глупости читать.
— Ты полагаешь? — Я вкратце объяснил, чем занимаюсь. Глазки мышки загорелись, и она потребовала предыдущие документы, каковые я и разложил перед ней на капоте. А сам взял следующий кусок — клок в обгорелом конверте, похоже, личное письмо.
«…не так глупа, как кажется на первый взгляд. Половина переселённых даже не заметит, что их местожительство изменилось, а остальным нужно дать чуть лучшее, чем дома, жильё и заработную плату на пару монет больше. Они сами выстроятся в очередь на эмиграцию! У нас ещё и выбор будет. Что пугает потенциального эмигранта? Необходимость учить чужой язык, жилищная неустроенность, неизвестность — какую работу придётся делать, чтобы прожить. А тут вопросов нет! Только подпиши… (эта часть письма сильно обгорела, но от неё отделился ещё один клочок — видимо, лист был сложен).
…не переселять промышленных рабочих. Всякие партии, профсоюзы, забастовки — хлопоты лишние. Нам больше придётся их утихомиривать, чем дело делать. А вот конторские служащие — самое то. Мы вполне можем поддерживать существование ненужных учреждений, покуда не сложится независимое самообеспечивающееся поселение. Думаю, сфера обслуживания сформируется сама собой — семьям клерков тоже нужно чем-то заниматься. Если возникнет нужда в создании местной промышленности — просто прикроем белым воротничкам их кормушки, и жёны их сами на фабрики работать выгонят. Так что Приложение 1, в целом…» (дальше ничего, кроме пепла, конец фрагмента, ни адреса, ни имени на конверте разобрать не удалось).
Далее шла целая стопка почти не порченых листов, испещрённых непонятными знаками и цифрами, — явно какие-то физико-математические расчёты. Я, как закоренелый гуманитарий, перед всякими формулами испытываю ужас. В моём представлении, человек, посвятивший жизнь копанию в этих закорючках, вполне заслуживает почётной койки в надзорной палате дурдома. Ничего, кроме означенной каббалистики, на протяжении страниц пяти не наблюдалось, потом моё внимание привлекло краткое замечание в середине шестой страницы: