— Не, мужики, вы всё-таки бестолковые. Так до завтра возиться можно.
— У тебя есть другие предложения?
— А что, я замечена в пустом критиканстве? Я ж не парламентская оппозиция. Значит, так. Берём…
Взяли. Перетаскали во двор, рассыпали по земле. Патрик завёл машину и принялся утюжить кучи аптечных коробок грубыми колёсами вездехода под горестные завывания наркоши, оплакивающего потерю источника своих утех. Минут через сорок всё было кончено. Остался только вопрос о происхождении изничтоженного.
Вызнать место, где он находит дурь, тоже не составило труда, и, закинув недоделка в салон, мы незамедлительно отбыли в указанном направлении. Путь оказался недолог, вскоре мы уже созерцали полузатонувший в небольшом болотце грузовой прицеп с рыжим от ржавчины контейнером, косо торчащим из вонючей тины. Заглянули в распахнутые дверцы. На зловонной поверхности воды, залившей пустой железный короб, плавала этикетка с ещё читаемой надписью: «Промедол».
Всё сходится. Интересно, как это удалось списать такую огромную партию, утопленную нерадивым водителем? За одну нечаянно разбитую ампулу мало что не судят, а тут — несколько тысяч.
— Может, их и так уже списали и налево пустить собирались? Да нет, тогда бы точно не бросили. Кто деньги бросает? — рассуждал я вслух.
— Шура, всё проще. — Люси выудила откуда-то из липкой жижи расползшуюся пачку накладных. — Вот, пожалуйста: грузополучатель — онкологический диспансер. Я так полагаю, что отправили эту дрянь, а получать оказалось некому — контора прекратила существование. Вот и притопили в глухом месте, с глаз подальше.
— Можно было бы нам отдать или там больнице.
— Чудак ты, Шура. Это ж пришлось бы переоформлять все бумаги заново. Оно кому надо? Выбросить намного легче. А отпускай-ка ты нашего придурка. Всё, что нужно, мы уже выяснили.
Освобождая пленника от оков, я поинтересовался у начальницы:
— Люсь, а что ты так жуть гнала?
— Знаешь, я до дрожи испугалась, что кто-то мог наладить сюда поставку этой пакости. Прикинь, что было бы. Или мало у себя дома нагляделся? Эй, а ты что стоишь? — окликнула Рат торчащего столбом клиента. — Вали отсюда, свободен.
Тот, однако, вовсе не обрадовался освобождению и не полетел прочь, как можно было бы ожидать.
— Ну, что застрял? Двигай!
— Простите, госпожа, но лучше б вы меня застрелили. За что мне такие муки?
— О чём ты?
— Я ж помру без морфия.
Мы озадаченно переглянулись. А ведь впрямь сдохнуть может! Смерть притом будет весьма долгой и тяжёлой. И даже если этого не произойдёт, существование его на ближайшую пару недель окажется наполненным всеми муками ада.