– Жуткин, это ты?
Я гордо промолчал.
– Аут, я тебя спрашиваю! Это ты?
– Нет, это не я! Это мой брат! Я им из рогатки выстрелил, а он сюда прилетел и завяз! Конечно же, это я!
– Ну, да, трудно обознаться. Весь в грязи, весь воняешь… Слушай, ты там говорил, что каждый буканер должен уметь громко рыгать?
Я промолчал.
– Ну-ка, Жуткин, давай! Рыгни! По нашему, по-буканерски! Чтоб иголки с деревьев посыпались! Чтобы Вселенная содрогнулась!
Издевается. Она издевается. Ну и правильно. Я бы тоже издевался, если бы нашел ее в трясине.
– Давай, Жуткин, рыгни! – призывала Аврора. – Если ты не рыгнешь по-буканерски, я тебя не буду спасать. Вернее, буду, но потом, когда ты утонешь. А это не очень приятно.
Вот так так… А может, у меня сейчас настроения нет? А может, я сейчас не в голосе? Когда она тонула, я, между прочим, не издевался, а спасал ее.
Хотя выбирать мне особо не приходилось, завяз я уже хорошо, по самые уши. Еще чуть – и не смогу дышать.
Я напрягся, собрался с духом, набрал побольше воздуха и громко, от души рыгнул. Как пароход в тумане.
Сосна треснула. И привалила ежа во второй раз. Одни лапы торчали. Так ему и надо, бестолковому.
– Браво! – Аврора похлопала в ладоши. – Теперь ты всем сможешь рассказывать, как убил своей отрыжкой гигантского ежа. Знаешь, Жуткин, мне кажется, это самый выдающийся поступок в твоей жизни. Гордишься?
Я не ответил, грязь бултыхалась уже в непосредственной близости от ноздрей.
Потом Аврора уронила на меня длинную палку. Сначала я вцепился зубами, и Аврора вытащила меня до плеч, и я смог вырвать руку, и схватиться за палку уже рукой. Дотянулся уже до поваленной сосны, и дальше все пошло как по маслу. Выбрался.
До чего же приятно было ступить на твердую почву!
Я был грязен и весел, мне хотелось петь, но я воздержался от музицирования.
– Заметь, – сказала Аврора, – я опять тебя спасаю. Уже в четвертый раз. А какая польза от тебя?
– Огромная, – я принялся стряхивать с себя грязь. – Просто чудовищная польза! И спасла ты меня всего два раза, не преувеличивай свои заслуги. Я тебя тоже спасал… и спасу в будущем. Неоднократно. Я, может, весь мир спасу.
– Ну-ну… Ты дотрагивался до этого дикобраза?
– Это еж, – поправил я. – Неизвестный науке вид, гигантский еж Уткина!
– В честь Уткина назван потому, что чуть не отъел Уткину голову?
Я хмыкнул.
– Ты его «плаксой»? – Я указал на ежа.
– «Плаксой». Двойной разряд. Проваляется еще долго.
– Как ты меня нашла? – спросил я.
– Тебе это не нравится? Ты предпочел бы, чтобы тебя нашел еж имени тебя?
– Ну…
– Услышала твои вопли, вот и прибежала.