Славка и Софья в ожидании своей очереди отплясывают возле пустых носилок нечто похожее на краковяк. Славка в такт приговаривает: «Эх, и маманя Груня, да и папаня Груня, да и та-та да ра-та…» Софья, снявши рукавицы, подсовывает руки под Славкину куртку, под свитер, под рубаху, аж к самому телу.
— Да ты что, чокнулась — они ж холодные! — ошалело кричит Славка.
— Ничего, грей, — хохочет Софья. — Мужики для того и живут, чтобы женщин греть.
— Правильно! — отзываются из толпы и вокруг поощрительно смеются, особенно громко и поощрительно — девушки.
Постепенно толчея перемещается от того места, где вывалили раствор, к подъемнику. Подъемник — это металлическая мачта, которая вздымается выше уровня пятого этажа и по которой вверх и вниз бегает деревянная площадка, приводимая в движение тросами. Эта площадка и поднимает носилки и ведра с раствором на этажи. Сюда-то и перемещается давка, и здесь начинают вспыхивать короткие конфликты. Вон один из научно-исследовательских отстаивает свои права:
— Ты куда? За ним наша очередь! — кричит он.
— Отсади, — слышится с угрозой.
— Моя очередь!
Но он не знает, с кем имеет дело.
— Ну, ты, я тебе сделаю сейчас очередь. Сделать?
И нечто злобно-нутряное, из чужой непонятной жизни смотрит в упор на научно-исследовательского косыми, узенькими щелками глаз. И он отсаживает.
Славка действует в этой обстановке молча, быстро, четко, он весь собран и движется, чуть вытянув голову вперед и словно бы вынюхивая воздух, как собака. Наконец, подходит время подъема его раствора, — ну, и раствора его подшефных. Но тут обнаруживается, что некому принимать там, на этаже. Их головы — Коли Фролова и его напарника — только что торчали из окна, а теперь не видно. Им кричат и поодиночке, и хором, но их нет.
— Надо их разыскать, я побежал, — бросает Славка и рысью устремляется к подъезду.
Спускается пустая площадка, ее начинают загружать. И перегружают. Она доползает до четвертого этажа, но в это время в предельно натужившемся подъемном механизме что-то отказывает, и площадка вместе с полными носилками и ведрами стремительно летит вниз.
Все отбегают от подъемника, у его подножия раздается страшный грохот, и брызги раствора летят аж до второго этажа. А все тут же плотной кучей придвигаются к носилкам и смотрят, что там от них осталось.
Софья, накладывавшая раствор в последние пустые носилки, услышав грохот, оборачивается. Она видит сгрудившуюся толпу людей, которые смотрят вниз, куда-то себе под ноги. Она, не глядя, отшвыривает лопату и бежит к подъемнику.
— Славка! Славка! — кричит она, пытаясь пробиться через толпу в центр, туда, куда все смотрят. Она силой хочет раздвинуть спины и не может. Лицо ее бледнеет, ноги слабеют. И она начинает истошно вопить: — Славик! Сла-а-авик!