Не говоря ни слова, он потянулся к ней и даже сумел снова начать. Однако на этот раз их разделяло расстояние в тысячу световых лет. Бесполезно было разжигать пламя, вспыхнувшее так ненадолго, и спустя несколько мгновений он сдался. Он чувствовал себя навсегда отрезанным от ее внутренней сущности — как Земля отрезана от звезд. Он выдохся и устал, злился больше на себя, чем на нее, и позволил себе кончить, продолжая холодно, пристально смотреть ей в глаза. Ощущения оказались неожиданно мощными: как будто удар прошил тело, и он упал на грудь Агиле, крепко вцепившись в нее.
И в этот мрачный миг произошло чудо. Пока он сотрясался и дрожал в судорогах безрадостного семяизвержения, что-то открылось между ними, какой-то барьер или дверь, отель растаял и исчез, а Эйтел оказался в центре причудливого ландшафта. Небо было глубокого золотисто-зеленого цвета, солнце темно-зеленое, жаркое, деревья, цветы и другие растения отличались от всего, что ему доводилось видеть на Земле. Воздух насыщенный, ароматный, с острым запахом, обжигающим ноздри. Над головой медленно летали какие-то существа, но это были не птицы, а по нижним ветвям деревьев, как бы опушенных мехом, на трех лапах скользили звери, похожие на красные бархатные подушки. На горизонте Эйтел видел три голые зубчатые горы из желто-коричневого камня, мерцающие в солнечном свете, как полированный металл. Он задрожал. Удивление и ужас лишили его мужества. Это парк, понял он, самый прекрасный парк в мире. Но не в этом мире. Он увидел еле заметную тропу, ведущую к округлому холму, пошел по ней и, поднявшись, оглянулся и увидел кентаврийцев, прогуливающихся парами, рука об руку, по изящному саду.
«О господи! — подумал Эйтел. — Господи боже!»
Потом все начало таять, истончаться, словно было соткано из дыма, и через мгновение исчезло. Он по-прежнему лежал рядом с Агилой, хрипло дышал и глядел, как медленно вздымаются и опадают ее груди.
Он приподнял голову. Она внимательно рассматривала его.
— Вам понравилось?
— Понравилось что?
— То, что вы видели.
— Значит, вы знаете?
Она выглядела удивленной.
— Конечно! Вы думаете, это произошло случайно? Нет, это мой подарок вам.
— Ах!
Художественная открытка с видом родного мира, подаренная аборигену за его усердие.
— Это было замечательно. Никогда не видел ничего прекраснее.
— Прекрасно, да, — самодовольно сказала Агила и добавила с улыбкой: — Это было очень интересно — то, что произошло в конце, когда вы дышали так тяжело! Нельзя ли повторить? — спросила она, будто он выполнил некий ловкий трюк.