Как совместить «ловкое» ведение роли и «очаровательные колени», «опасность» и комедийное «снижение»? Тогда еще не было криминальных комедий, аналогичных «Гарлемским ночам» Эдди Мэрфи, и криминальная драма была серьезнейшим из всех серьезных жанров кино. Признать, что криминальный сюжет только повод для демонстрации «очаровательных коленей» и чувственного пения, просто не хватало духу, тем более что «клиповая» эстетика, по сути своей легкомысленная и провоцирующая, прямо противоречила распространенным в те годы морально-этическим догмам (еще раз напоминаю: начало пятидесятых годов — «эра маккартизма»). И без того прокат фильма вызвал кампании бойкота в некоторых городах страны, хотя фильм и был среди кассовых и превышение доходов над съемочными затратами достигало пяти крат. Ирония критика из «Нью-Йорк таймс» как раз и призвана как-то объяснить кассовый успех фильма вопреки его низкому качеству. Помимо того что «романтическая мелодрама… недостаточно зрелищна», здесь видно еще и то, что женщина (не только Мэрилин Монро) «может быть обольстительной, даже если просто проходит мимо». В этом смысле Мэрилин оказалась истинной первооткрывательницей свободной манеры поведения не только для актрис на киноэкранах, но и для любой женщины в повседневной жизни — ведь наиболее принципиальными стали именно бытовые эпизоды фильма, в других картинах выполняющие чисто служебные, связующие задачи: проходы по улице, негромкое, вполголоса напевание песни в дискотеке, начальная сцена в спальне, казалось бы, совершенно невинная, но «оставляющая простор воображению». Поучительно свидетельство критика из голливудской газеты «Дэйли скетч»: «Фильм под названием «Ниагара», где мисс Монро вполголоса напевает песню «Поцелуй», оказался последней каплей, переполнившей чашу терпения матрон. Со всей ясностью они изложили это боссу мисс Монро, Даррилу Зануку: в Голливуде следует произвести еще одну чистку, пока не будет предпринято все возможное, дабы ликвидировать поток непристойностей, захлестнувший сейчас фильмы и их рекламу. Имеет ли их возмущение какой-нибудь вес? Кинокомпания отложила выпуск пластинки с записью песни «Поцелуй» в исполнении мисс Монро».
Когда сегодня смотришь «Ниагару», все эти опасения, возмущения, демарши способны вызвать лишь улыбку и недоумение: то, чем возмущались американские «матроны», ревнительницы нравственности, сегодня просто ускользает от внимания. Критики тех лет, в частности Золотов, описывают эпизод с проходом Мэрилин с очевидным восхищением: «Именно в «Ниагаре» Хэтауэй держал в объективе актрису в ее самом долгом проходе в истории кино. Съемка со спины. Бедра Мэрилин, туго обтянутые красным атласом, господствуют надо всем в этой сцене, где она проходит по улице, вымощенной булыжником, неторопливо направляясь к железному мосту через реку Ниагару». Между тем восхищаться здесь особенно нечем. Во-первых, в походке Мэрилин на сегодняшний взгляд не видно ничего сенсационного, хотя ее специально заставили пройтись по булыжной мостовой на высоченных (десятисантиметровых) каблуках. Это было отмечено уже тогда. Защищая Мэрилин от упреков по поводу ее «развинченной» походки, один из «фоксовских» специалистов по рекламе говорил: «У нее не было права на монтаж фильма, и она не могла заставить режиссера снимать не со спины ее долгий проход перед объективом по булыжникам; предлагаю любой девушке пройти по булыжной мостовой на высоких каблуках сколь угодно малое расстояние и не покачивать при этом бедрами…» Во-вторых, если уж режиссер действительно хотел выделить в кадре ее походку, показать, насколько привлекательна, чувственна ее грация, снимать следовало не статичной камерой и не общей длинной панорамой (как в фильме), а либо с движения, как спустя шесть лет снял Мэрилин Билли Уайлдер в «Некоторые любят погорячее» (эпизод на перроне), либо несколькими камерами — а возможность такая была уже в те годы, — либо монтируя куски разной протяженности, наиболее выигрышные планы разной крупности, чередуя различные ракурсы.