Сегодня, глядя на ее невыразительно снятые проходы, если что и отмечаешь, так это именно их невыразительность, затянутость, ибо от фильма ждешь (и, как выясняется, напрасно) все-таки не клипа, а криминальной драмы Что же до курения в постели и накрашенных губ (в начальном эпизоде), то мне, например, пришлось пересматривать фильм, дабы проверить, действительно ли столь сильно накрашены губы Мэрилин, чтобы вызвать общественный скандал, правда ли, что плечи ее так обнажены, что позволяли разыграться воображению и зрителей, и критиков? Но, оценивая сегодня нравственные бури сорокалетней давности в США, как-то не хочется снисходительно улыбаться — право, мы были ненамного лучше. Ведь это у нас и в куда более поздние времена один из руководителей кино возмущенно тыкал пальцем на экран, углядев, что у героини слегка отогнулся край юбки.
«Ниагара» оказался последним из шести фильмов Мэрилин, снятых в 1952 году[37], и, повторяю, наиболее важным за все шесть лет ее работы в Голливуде. Именно в этом фильме в глазах миллионов зрителей Мэрилин впервые оказалась сразу и исполнительницей и героиней, и провести четкую разграничительную линию меж той и другой было совершенно невозможно. Да и не нужно. После этого фильма и стало ясно, что ее успех у зрителей, ее поистине массовая популярность зависела исключительно от целостной, принципиально неделимой гармонии внутреннего и внешнего. Современникам был важен не род ее занятий на экране, но исходящий, истекающий из нее дух, ощущение мощной индивидуальной ауры, почти физическое наслаждение ею, даже потрясение. Мы сегодня можем только догадываться об этом, но вот типичный и характернейший пример. По окончании съемок «Ниагары» Мэрилин пришлось отправиться в Атлантик-сити, город, расположенный примерно в семидесяти километрах к юго-востоку от Филадельфии, на Атлантическом побережье. Там проходила премьера предыдущего фильма с ее участием, «Обезьяньи проделки». Мэрилин следовало выступить перед публикой и произнести несколько слов о фильме, что она и сделала, не сказав, однако, ничего, кроме общих фраз. Но что же она увидела в зале? «Ряд за рядом две тысячи отвисших челюстей перед видением на сцене. Ни единого движения. Ни смешка над избитыми клише. То был массовый паралич». Добавлю — не единственный. Спустя два года она выступала перед американскими солдатами в Корее (кстати ли, нет ли, но там шла война!) и вызвала массовую истерию, граничившую с психозом. Целые батальоны выразили желание жениться на ней, проводились всевозможные «голосования». «Девушка, которая в состоянии растопить льды на Аляске» (в частях, расквартированных на Алеутских островах), «Девушка, которую больше всего хотелось бы осмотреть» (военные медики) и т. п. Такова женщина-миф, таков отныне образ-имидж Мэрилин.