— Я сожалею, что такой неприятный дождь, — иногда говорила она гостям.
Вот что может совершить с женщиной жизнь бок о бок с гением. Сейчас Эвелин нет в живых: думаю, что та же причина сильно укоротила ее жизнь. Ей следовало бы почаще противостоять Джону. Он бы принял это как должное, и вполне возможно, был бы счастливее. Если это правда, что мужчины, как дети, — так, по крайней мере, утверждают многие женщины, то и обращаться с ними нужно, как с детьми, и от этого они будут только счастливее: их следует наставлять, как вести себя в той или иной ситуации, как детей перед визитом к приличным людям, и строго наказывать в случае непослушания. Эвелин следовало бы быть более решительной. Она прожила бы дольше.
— Еще бы, ты будешь об этом долго сожалеть, — проговорил Джон Лэлли, добавив: «Дрянная девчонка сделала это только для того, чтобы досадить мне»; и вслед за тем вышел из дома, ничего не объясняя, заставив жену ехать в «Савой» одну и делать там уйму неприятных заявлений и объяснений.
Джон же, уйдя в ночь, думал по пути, что если бы он женился на другой женщине, он был бы сейчас гораздо счастливее.
В ту ночь он начал новую картину на библейский сюжет, почти идентичный «Похищению сабинянок», однако с той разницей, что все было наоборот: именно сабинянки в его сюжете нападали на беззащитных римских солдат.
Джон Лэлли был, впрочем, вовсе не всегда столь глуп и неприятен, как в этом эпизоде. Он просто частенько «впадал в настроение», как называла это его жена. Больше всего его обескуражило неверность дочери. К тому же, на настроение повлияло количество выпитого шампанского. Впрочем, алкоголь всегда приводится в объяснение и извинение дурного поведения.
Мне бы хотелось напоследок сообщить читателю, что, например, Эвелин в тот вечер в «Савойе» была в ударе и пленила некоего… ну, скажем, А.А. из «Санди таймс», но, к моему сожалению, ничего такого не произошло. Эвелин была настолько «нацелена» в жизни на своего мужа, на его настроение, заботы и капризы, что едва ли могла ориентироваться в этом «внешнем» мире. Она уже не была в нем самостоятельной личностью. Это совершенная правда, что лекарство от дурного обращения с тобой одного мужчины — завести другого; однако, как, скажите на милость, его «завести», если твое сердце, душа, мозг «съедены» тем, первым?
И Эвелин понуро ехала домой одна. Эта судьба всех тихих, верных, сникших жен, которые в конце концов становятся приложением к мужу.
Утро, наступившее после знаменательной ночи
Когда оно наступило, это первое утро для Хелен, и не луна, а солнце осветило своими лучами скомканную постель, и Клиффорду пора было на работу, Хелен подумала, что ей вовсе необязательно выбираться из постели, разве что за тем, чтобы приготовить кофе для них двоих и сделать несколько телефонных звонков, потому что было совершенно ясно, где она проведет следующую ночь: в постели Клиффорда.