Артур уже сидел за ресторанным столиком, когда подъехала Хелен. Он поднялся, чтобы приветствовать ее. Люди за соседними столиками оглядывались на нее. Хелен была одета в скромный синий костюм, чтобы быть незаметнее, но, конечно, ее нельзя было не заметить.
— Артур, — начала она легко и быстро, хотя нервничала, и это было заметно. — Могу я вас так называть? И вы можете звать меня Хелен. Я, наверное, показалась вам странной: звоню, назначаю встречи, какие-то записки… Это потому, что я не хочу волновать Саймона: он придет в бешенство. Нет, конечно, не то что в бешенство, но он огорчится… Ведь только я знаю, что Нелл жива; только я знаю, что с ней все в порядке, кроме того, что она тоскует по мне, а я по ней. Я нанимаю вас. Вы ведь наемный эксперт, не так ли? Я заплачу вам столько, сколько вы назовете. Только не нужно, чтобы об этом знал мой муж.
Ах, опять эти привычки лживой юности: от них так трудно избавиться!
— Хелен, — ответил он, и с этим именем мир показался ему новым и удивительным. — Я не могу сделать этого: это было бы безответственным.
— Но отчего? Я не понимаю. — Она заказала крэпэ из грибов, однако оставила его нетронутым. Он с аппетитом ел мясо и чипсы. Жизнь забрасывала его и в джунгли, и в горы, и в более дикие и пустынные места, где никогда не знаешь, когда тебе придется съесть хоть что-то в следующий раз. Помнится, Королева-Мать, когда ее спросили о напутствии вступающим в светскую жизнь, посоветовала: «Если вы видите туалет, не замедлите воспользоваться им». Так и Артур Хокни: он вполне следовал совету Королевы-Матери в отношении еды.
— Потому что подать вам надежду — будет равносильно предложению шарлатана вылечить рак за большие деньги, и даже хуже.
— Это будет вовсе непохоже. Ну, пожалуйста! — Она сама была еще ребенком.
— Ввиду моего отчета авиакомпании ZARA, да и просто ввиду здравого смысла: как это возможно?
— Если вы наконец придете ко мне и скажете, что она погибла, то я поверю вам — и приму это.
— Но может быть, и нет. — Нет, нельзя ему было говорить о летчице, упавшей с высоты; нельзя было подавать надежду, думал он. Артур ощутил вину.
— Она не могла погибнуть — слова «Нелл» и «мертва» не соединяются, — и слезы появились на глазах Хелен. — Возможно, Саймон прав, и я сошла с ума, — добавила она. — Наверное, мне нужен психиатр. Но я должна знать. Я должна быть уверена. Разве вы не знаете, что жить с крошечной надеждой — еще хуже, чем жить без нее. Видеть, как все соболезнуют, как скорбит муж — и быть не в силах скорбеть самой… Это заставляет меня ощущать себя порочной! Может быть, я чувствую себя виновной из-за своей беременности, из-за нового ребенка? Быть так наполненной жизнью — и принять смерть? Нет, я не могу!