- Тогда зачем нужны вы? Кому поможет ваше знание арабского или, скажем, диалекта гамбургских мафиози начала двадцать первого века?
- Не знаю. Скорее всего - никому.
Игорь вздохнул.
- Значит, прав... Мы живем - или доживаем? - в мире машин и компьютеров. Они вытесняют людей отовсюду, и с этим ничего не поделаешь, это прогресс. Настоящей работой занято меньше двадцати процентов населения. Остальные либо уходят в роддэры, либо... - Игорь сделал паузу, - имитируют бурную деятельность. В тех областях, конечно, где это возможно - литературе, живописи, истории, археологии, филологии... Можно размалевать синей краской полсотни фанерок, развесить их по стенам специально выстроенной картинной галереи и считаться самобытным художником. Общество позволит, оно богатое. Роддэры для общества опаснее, но, в сущности, и они терпимы...
Мистер Эванс слушал его вполне серьезно. И внимательно.
- Ты молодец, дружок, - тихо сказал он. - Мыслишь вполне здраво. Одна беда - с позиции одиночки.
- Это как? - заинтересовался Игорь. - Ваше обращение "дружок" я принимаю...
- По поводу биовозраста, - без улыбки закончил мистер Эванс. - Ты прав, мы живем в трудное время. Время беззаботности. Мир всегда двигали вперед считанные проценты людей. Из звериных пещер к далеким звездам мир вытащили гении. Те, кто придумали колесо и тормоз для колеса. Пенициллин и многоступенчатые ракеты. Генную инженерию и компьютеры...
Меня словно холодной водой облили. Не надо про генную инженерию! Дискеты компьютера ударили мне в лицо жесткой коричневой лентой запаха. Пузырек с лекарством на столе - удушливым искрящимся облаком. Не надо!
А Тиммин отец, не замечая болезненной гримасы на моей физиономии, продолжал:
- Раньше находилось занятие для всех. Но сейчас не нужны тысячи людей, чтобы построить придуманный гением ракетоплан. И не нужны еще сотни, чтобы прокормить гения и строителей. И десятки тех, кто лечил, развлекал сотни и тысячи - тоже не слишком-то нужны...
- Киберюмористов пока не существует, - возразил вдруг Игорь.
- Да, но это мелочи. Так что в посылках ты прав. Выводы получились неверные.
Мистер Эванс больше не смотрел на Игоря. Он вертел в руках авторучку и негромко, словно самому себе, говорил:
- Таланты могут найтись у каждого, только пока это у нас не очень-то получается. Но есть и другой выход. Заниматься своим делом, даже если таланта в тебе - миллионная доля, а остальное - просто труд и терпение. Заниматься, зная, что никогда не сотворишь чуда, что на всю жизнь останешься одним из миллиона бесталанных, которые пользы-то принесут как один-два настоящих гения.