— Да ничего страшного. Выпили по пятьдесят грамм вина, да и пошалили чуть — чуть.
— Пошалили, говоришь? Ленк, ты же из нормальной семьи, ну хоть ты не дурей… а?
— Хорошо, Максим. Извини пожалуйста. Сейчас мы тут все уберем. — сразу успокоилась Ольга.
— Да, уберете. В общем, слушайте. Это очень хорошо, что вы вдвоем, не надо будет повторять. На наш Замок ожидается нападение, поэтому, если я завтра не буду выходить на связь, не ломитесь ко мне, вы можете меня отвлечь в важный момент, понятно?
— Макс, это те, о ком ты говорил мне?
— Да, Оля, да. Они… Твою мать!!!
— Макс, что случилось?
— Они уже даже… впрочем, вам это знать не обязательно. Все, пока, успехов.
Экран погас. Мы, не глядя одна на другую, быстро привели комнату в порядок.
— Лен, я сейчас постелю тебе в другой комнате, ладно?
— Да, конечно.
Пока Олька стелила мне, я достала свой ноутбук, который теперь тягала за собой повсюду и вышла почитать новости.
Раздавшийся одновременно сигнал принятого сообщения у меня на почте и из Олькиной панели заставил меня вздрогнуть.
А вдруг ТАМ, в этой их игре, можно умереть по — настоящему? И что, если это пришла нам двоим, виртуальная «похоронка»?
Я трясущимися руками открываю письмо.
«Никому не сообщайте о получении данного письма! Содержимое данного письма будет доступно для прочтения с 12–00… числа… месяца 20.. года.»
Я недоуменно поднимаю глаза на Ольгу, та кивает мне на панель. Там точно такой же текст.
— И что это может быть?
— Какое‑нибудь глупое «письмо счастья». Типа «разошли это письмо тридцати трем адресатам и будет тебе счастье. Одна женщина разослала такое письмо всем своим друзьям и через неделю выиграла в лотерею. А один мужчина стер его и через неделю у него умерла жена.»
— Бред какой…
— Угу.
— Ты как хочешь, а я — сотру. — сказала Ольга и нажала на иконке удаления.
Ночь прошла на удивление спокойно. Зато утром меня ожидал неприятный сюрприз в виде головной боли и дикой жажды.
Я, пошатываясь и держась рукой за стенку, вышла на кухню, где, с видом приговоренной к смертной казни, уже сидела Олька, хмуро глядя на закипающую турку с кофе.
— Доброе утро…
— Угу, доброе, если оно доброе, и утро, если оно утро. Макс не отзывается…
— Так он же просил не трогать его…
— Да, но я думала, что он хоть видео нам оставит.
— Ладно, давай в школу собираться.
— Угу… Детки в школу собирались, мылись, брились, похмелялись…
Уже днем, в школе, мне пришла в голову мысль, а может, мне тоже попробовать поиграть в эти, как их там, «Земли»?
Мои мысли словно разделились на два лагеря.
Одни — говорили, что так я буду ближе к любимому, буду понимать его и его теперешние заботы. Если уж ему суждено любить кучку пикселей, то пусть это будут мои пиксели, пусть он ассоциирует их со мной, чем непонятно с кем, или чем.