— Ага, а вдруг откусит что-нибудь? — заржал Либерти, натягивавший на ноги медицинский облегчённый экзоскелет. — Что-нибудь ценное для мужчины, естественно…
— Например, язык, — вставил Док своё веское слово, — которым некоторые умудряются всем доказать, какие они крутые и офигенные… Линденхост, мать твою летательную, ты хоть половину из лечебного комплекса упражнений откатал сегодня?
Пилот застегнул последние крепления, и, покачнувшись, встал на ноги. Переваливаясь из стороны в сторону, он направился к выходу, небрежно бросив в ответ:
— Я его два раза откатал… Только толку ноль на массу, нервы всё равно не регенерируют полностью… Ничего, прорвёмся, летать и без ног можно.
Док проводил Либерти сузившимися глазами, прикидывая ход операции и список необходимого оборудования, и, тряхнув головой, словно отбрасывая неуместные мысли в сторону, вернулся к своему текущему пациенту.
— Жить вы, Судья, будете…
— А вот любить — никогда… — подхватил бородатый анекдот Рик, невесело улыбаясь. — Спасибо, док, выручили.
— Дурень ты, Рикки, — полковник, закончив обтираться, и проводив взглядом уползающее полотенце, оперся спиной о стену. — Зачем ты лезешь в бутылку, и вызываешь меня на дуэль? После того виртуального боя ты ни разу не выиграл…
— Дурень… Не спорю, — Морган попробовал пошевелить конечностями. Получалось плохо. — Но я должен!
— Понятно… Запомни, Рик, — Романов пристально посмотрел в выцветшие глаза судьи, и, кашлянув, продолжил. — Ты никому и ничего не должен. Нет у тебя долгов больше, нет. Кроме одного…
— Какого же именно? — Судья приподнялся на локте, не обращая на протестующие писки медкомплекта. — Что я должен, если никому не должен, как ты говоришь?
Марк прикрыл глаза, и тихо проговорил:
— Ты должен вернуть себе — себя, капитан. И, как минимум, остаться при этом человеком…
…Они уже шли по грязноватому коридору, заваленному непонятным частично распакованным оборудованием, к своим каютам, и Марк пытался растолковать непонятливому Судье, что именно тому надлежит, по мнению полковника, делать, когда монотонный гул корабельной автоматики сменился надрывным воем сирены оповещения и воплями местного искина, доносящимися из динамиков громкой связи:
— Внимание! Внимание! Орбитальной базе приготовиться к манёвру! Всем сотрудникам, находящимся на поверхности Мантикоры и в пространстве системы — вернуться на базу в течение двух часов! Повторяю: время до манёвра — два часа! Экипажу занять места согласно купленным билетам! Персоналу, имеющему второй и третьей специализацией лётное мастерство — занять места в истребителях прикрытия! Десантному и силовому подразделению — прибыть в ангары три и четыре!