Ветру ты кажешься не больше песчинки,
Ветер легко собьёт с дороги,
Если в скитаньях ты одинок.
Ария — Дай руку мне
14 августа 2278 года
Первое, что он увидел, открыв глаза, был прямой тяжёлый взгляд темноволосой женщины в испачканной и порванной рубашке с какими-то неопознанными знаками на воротнике. Женщина смотрела, не отводя взгляда больших тёмных глаз, и взгляд этот, как показалось Романову, проникал в самую душу, срывая с неё покровы и маски.
«Она знает, — мелькнула у него в голове шальная мысль, — она всё знает».
Женщина неуловимо напоминала Марку кого-то знакомого, но короткая стрижка и выпачканное в копоти лицо мешали ему точно вспомнить, чей именно образ смутно проявлялся в хранилище памяти бывшего полковника. Безупречную память Романова калечили ещё и мелькающие картинки кораблей на гусеничном ходу, капитана Реверса и, почему-то, Ричарда Моргана, образ которого заставлял Марка кривить в горькой усмешке тонкие губы.
— Ты кто такой? — спокойно спросила женщина ворочающегося на холодном полу Марка. Голос у брюнетки был низкий, хрипловатый, будто женщина много курила или часто кричала.
«А почему бы и нет? — подумал Марк. — Эта особа с равной долей вероятности могла как командовать подразделением чистильщиков, так и звать на обед многочисленных детей и мужа».
Последняя мысль неожиданно больно царапнула душу бывшего полковника. Он вспомнил о том, как когда-то давно, в прошлой жизни, стоял в своём личном кабинете под самой крышей высоченного небоскрёба и размышлял о несложившейся судьбе и спокойной жизни достойного продолжателя древнего рода Романовых.
«Кажется, это был последний день перед тем, как я столкнулся со Строителем лицом к лицу», — меланхолично подумал Марк.
— Марк Александрович Романов, мэм, — едва ворочая пересохшим языком, официально представился бывший полковник. — Честь не отдам, у меня её нет, — добавил он хмуро.
Брюнетка зло хмыкнула, пожав плечами, и сказала:
— Я не спрашивала, как тебя зовут. Ты кто, нахер, такой будешь и что делал в программе реабилитации заключённого?
Романов уставился на женщину непонимающим взглядом.
— Да он не знает, как туда попал, Ханна, — произнёс усталый мужской голос, и за плечом женщины возникла долговязая фигура в свободном комбинезоне, походившей больше на робу чернорабочего. Ханна ещё раз смерила Романова тяжёлым взглядом, потом с усилием кивнула, соглашаясь со скуластым мужчиной, стоящим за её плечом, и протянула лежащему правую руку, чтобы помочь подняться на ноги.
— Меня зовут Ханна Шойц, ещё пару часов назад я исполняла обязанности судьи на планете Эклектика, и до срока окончания моей работы на МАСК оставалось чуть больше года. Теперь я сижу в вонючем трюме пиратского корабля, который везёт меня, тебя и вот этого гуманиста, — она кивнула на мужчину позади, — хрен знает, куда, и хрен знает, зачем.