И я был даже рад этому. В самом деле, шевельнулось в моей голове, у меня не было ни минуты покоя с тех пор, как я перестал маяться от безделия на «Вестрисе».
Меня терзал голод. В контейнере, подвешенном поверх узелка, перекатывались несколько горошин, но они вызывали у меня отвращение. Это была не еда. Еда — это горячий ворштекс величиной с тарелку, целая гора вкуснейшего латтрисового пюре, воздушного, сдобренного отановым маслом и пряностями, омлет из траракских яиц, слегка подслащённый сиропом из почек барочника, это…
— Голодающего сейчас сожрут нюхачи, — отрывисто бросил Ит. — Они больше не нюхают под стеной — они нашли путь в обход.
Секунду тому назад я не мог даже пошевелиться, но слова Ита, хотел он того или нет, вызвали в моём воображении картину, которая подействовала на меня, как удар бича на ленивое вьючное животное. Я, правда, всё равно не смог встать, но со всей возможной скоростью пополз на четвереньках под корабль, туда, где меня ждал Ит.
Я снова попытался зажечь фонарик, но у меня ничего не вышло. Должно быть, он сломался при падении. Но где–то неподалёку сидел Ит и указывал мне, в каком направлении двигаться. Он нашёл не люк, а отверстие в обшивке корабля. Я полез наверх, подтянулся за край пролома и растянулся на наклонном полу тускло освещенного коридора.
Вокруг слабо светились растения, подобные тем, что я уже видел в лесу. Оболочка корабля была сделана из сплава, способного противостоять разрушительной силе времени. Но внутренние элементы, сгнив, послужили почвой для растений, которые сначала росли и цвели прямо на них, потом на останках своих предшественников, и, наконец, продукты, накопившиеся в результате круговорота жизни и смерти, разложения и снова жизни заполнили почти весь проём. Они обваливались огромными дурнопахнущими глыбами и осыпали меня пылью, пока я неуклюже пробирался вперёд.
Я полз по поверхности, которая раньше, вероятно, была полом или стеной коридора. Она вся заросла растениями, но по мере того как я продвигался вглубь, их становилось меньше. Я прислонился к стене и оглянулся назад. Мне потребовалось приложить определённые усилия, чтобы залезть внутрь, а нюхачи отличались гораздо более мощным телосложением. Даже по одному им будет нелегко пролезть в проделанный мной проём. С ножом в руках я сумею защитить вход в своё убежище. Мы спрятались от ветра, и до нас доносился лишь приглушённый шум бури.
Внезапно я подумал, не сюда ли стремился камень? Что если обследовав этот разваливающийся остов древнего корабля, я наткнусь на ещё одно брошенное машинное отделение с ящиком, полным мёртвых камней?