Но я снова обрёл способность мыслить и теперь надеялся придумать что–нибудь такое, что свело бы на нет намерения Урсиллы.
Маловероятно, что я окажусь в Главной Башне или где–то поблизости от Кар До Прана. Я был уверен, что сейчас бояться Могхуса не нужно. Но что стояло за повелением Урсиллы? Не мешало бы накопить силы к тому времени, когда придётся встретиться лицом к лицу с откровенно враждебными действиями.
Всё выше и выше поднимался я… Как долго мы пробыли в подземелье Древних Сил? Сколько времени заняло моё возвращение в мир живых? Вокруг стояла сплошная тьма и впереди лежал путь, которому, казалось, не было конца и края.
Потом… я разглядел далеко впереди какое–то тусклое свечение, словно то мерцала одинокая звезда в ночном небе. Неужели конец? Воодушевлённый надеждой, я увеличил скорость, хотя каждый шаг и без того давался с большим трудом.
Слабо мерцавший огонек становился всё ярче. Но ничто не обещало ни солнца, ни даже дня. Я мечтал хотя бы выбраться наружу. И наконец заставил измученное тело леопарда сделать последнее усилие… И оказался на возвышении… В сумерках…
Вокруг меня тянулись холмы. Неподалёку я заметил обработанные камни. Скорее всего, я очутился рядом с каким–нибудь старым и заброшенным замком или Большой Башней. Я огляделся вокруг и увидел отверстие, через которое выбрался наружу. Это была просто тёмная нора в одном из холмов, ничего больше.
Однако некогда было осматриваться по сторонам. Меня снова подстёгивал невидимый хлыст. Я должен был следовать всё той же предначертанной стезёй до тех пор, пока не найду того, без кого Урсилла не может завершить своё колдовство.
Это был человек… где–то… Урсилла, должно быть, нарочно подстроила так… Я не знал ни его имени, ни наружности. Но повеление неумолимо заставляло меня идти к нему. Потом… Я должен буду вернуться вместе с ним.
И точно так же, как человек внутри леопарда сопротивлялся, когда Урсилла закричала «Убей!», а мой враг, Могхус, стоял напротив меня, теперь всё повторилось. Всем своим существом человека и леопарда я восстал против чар Мудрой Женщины. Но и это ещё не всё. Инстинкты или родственное им звериное чутьё, которое я обрёл за время борьбы с самим собой, превратившись в Оборотня, подсказывали мне, предупреждали, что нельзя растрачивать собственные силы до тех пор, пока не пробьёт решающий час.
Приближалась ночь.
Я рыскал по окрестностям, меня вело повеление Урсиллы, как будто я шёл по горячему следу. По краю гряды холмов выросла кромка леса, но я не узнавал пейзажа, хотя иногда мне казалось, что я двигаюсь к востоку от того места, где выбрался из подземелья.