— А что? Они такие милые.
— Ну все! С меня хватит, — Элла схватила Микка под локоть, — пошли разберемся.
— Оу! Ты сама предложила. Доррен все нам рассказал, так что я весь твой, милая.
Элла наградила Микка мрачным взглядом и потащила на выход, а он особо и не упирался. Надо и их поженить. Точно. Решено.
— Эллка! — окликнула я подругу, пока они еще не ушли. — Прихвати с собой каура, пожалуйста.
Недопес недовольно засопел, но поплелся в сторону двери. Он все это время лежал на кровати возле меня и отлипать ни в какую не хотел. Но даже ему нужен отдых и еда. Элле я доверяла, так что думаю пса голодным не оставит.
Я проводила ребят взглядом и повернулась к Рену.
— Юль, ты ведь меня простила? — произнес он.
— Конечно, простила.
— А я уж думал… у тебя было такое лицо… твои глаза…
— Ну, естественно, я сначала была в шоке от увиденного. Потеряв сознание, я как‑то отстраненно осознала, что верю тебе больше, чем собственным глазам.
— Юль, я люблю тебя, — прошептал муж.
— А я то как тебя люблю…
Естественно со всеми последними событиями мы так и не явили себя народу. Но, если честно, мне было плевать. Да и Рену, положа руку на сердце, тоже. Поэтому, спровадив из спальни друзей занялись друг другом. Ну а что? У нас, между прочим, первая брачная ночь, а ее надо провести как следует. Как следует в пастели. Как следует в ванной, как следует вон на том вон… Короче проснулись мы только ближе к обеду.
— Малыш, — раздался голос над ухом.
Я поморщила нос и закрыла лицо подушкой. Сплю я.
— Юля — я-я, — подушку наглым образом забрали.
Что‑то это стало мне напоминать.
— Любимая — я-я, — с меня стащили одеяло.
Поежившись, я притянула ноги к животу и сложилась в позе эмбриона.
— Ну, котенок, — снова засопели у уха и перевернули меня на другой бок.
Мои глаза уперлись взглядом в мужскую грудь. Такую плотную, переливающуюся бронзовым загаром грудь. М — м-м. Ну нельзя так со мной, я ведь не железная! Меня осторожно взяли за подбородок и приподняли голову, чтобы я смогла взглянуть в такие родные, отливающие холодным металлом, глаза.
— Никогда, — спокойно, но твердо произнес мой муж, — слышишь, никогда, не сомневайся во мне. Ни когда не делай поспешных выводов. Ты единственный во всей Галактике человек, который действительно мне дорог.
Похоже, он еще не совсем отделался от чувства вины. Бедный. Я лишь улыбнулась и кивнула. Хм. Не лукавишь? А как же…
— А родители?
— Ну, родители это родители, такое не обсуждают, — усмехнулся он. — А любимый человек у меня один. Я дышу тобой, живу и существую только потому, что ты со мной. И если с тобой хоть что‑нибудь случится, я себе этого не прощу.