Сара слушала, но другие мысли заботили её гораздо больше, чем способ рождения ребёнка. Это случится через несколько месяцев, а уже сейчас ей нужно решить очень серьёзную проблему. Как сказать об этом Роуму? И, что ещё важнее, как он отреагирует?
Доктор Истервуд выписала достаточно витаминов, чтобы поддерживать здоровье всего организма в новом его состоянии, а затем сделала странную вещь. Она обняла и поцеловала Сару в щёку.
— Удачи, — сказала она. — Я знаю, вы давно хотели этого ребёнка.
Всегда. Она всегда хотела его. Как это будет жестоко, если ей придётся выбирать между Роумом и его ребёнком!
Вечером она рассказала Роуму. Соблазнительной была мысль о том, чтобы скрывать всё как можно дольше во избежание конфронтации и насладиться каждой минутой покоя, но он имел право знать. Если она скроет правду, он рассердится не меньше — или даже больше — чем на сам факт беременности. В течение всего ужина она собиралась с силами, чтобы сообщить ему — но слова застревали в горле. После ужина он отправился в кабинет — поработать с бумагами, которые принёс с собой. Наконец, Сара решилась войти в кабинет.
И просто сказала.
Краски покинули его лицо.
— Что? — прошептал он.
— Я беременна, — она старалась говорить спокойно, сложив перед собой ледяные ладони, чтобы унять дрожь.
Он выронил ручку, и закрыл глаза. Через минуту он открыл их — потемневшие и полные горечи.
— Как ты могла так поступить со мной? — спросил он с болью в голосе, и, оттолкнувшись от стола, встал к ней спиной, опустив голову и обхватив ладонями шею.
Обвинение причинило ей боль, лишило дара речи. Она предвидела, что Роум будет потрясён, но ей и в голову не приходило, что он решит, будто она забеременела преднамеренно, наперекор его желанию.
Его широкие плечи напряглись:
— Ты знала, что я чувствую. Ты знала… и всё равно сделала это! Ты только для этого вышла за меня? Чтобы использовать как племенного быка?
Он повернулся к ней с перекошенным от боли и гнева лицом.
— Чёрт побери! Сара, я доверял тебе, я думал, ты принимаешь эти долбаные таблетки! Почему ты…?
Очень тонким голосом она ответила:
— Я болела. Я вообще ничего не могла принимать.
Он замер. Сглотнув, он взглянул на её бледное, как мел, лицо и увидел страдание в её глазах. Поняв, чту сказал и какую боль причинил Саре, он почувствовал, как раскаяние переполняет его. Она любила его. Если он хоть что-то знал о Саре, так это то, что она никогда сознательно не предала бы его.
Он двинулся с места, потянувшись к ней, но Сара отступила, предупреждающим жестом выставив вперёд руку.