Попробовал разложить добычу по всем доступным мне горизонтальным поверхностям в кабинете и не смог, уж очень много добычи, уж очень мало поверхностей. Так что, решил разобрать для начала по годам, а там как получится.
Ко мне заглянул Форсман, посмотрел на масштабы бедствия и вернулся со стажерами. Оказывается, аврорские методы борьбы с бумажками очень даже эффективны, стажеры им легко обучаются, да что стажеры, я и то понял. Работаем, уже за пять лет результаты диспансеризаций разобрали, получается довольно любопытная картина.
Те дети, которые наши пациенты в силу своего происхождения, выглядят как им и положено. У них по тесту Ардмана диапазон 10–25 единиц, и это нормально, спящие кровные проклятия, вот что это значит. У полукровок примерно та же картина, половина детей имеет 10–25 единиц Ардмана, другая половина показывает 3-10 и это тоже нормально. А вот какого хрена у обретенных не 0–1? У магглорожденных детей, по определению, не может быть выше единицы. Их пока что некому проклинать, да и не доросли они. Проклятия крови первично накладываются на взрослых, да и чтобы получить такое проклятие надо завести достаточно сведущих и сильных врагов. Спрашивается, где таких врагов может приобрести магглороженный первокурсник Хаффлпаффа? А судя по результатам, он подходящих врагов завел, 17 единиц по тесту Ардмана не у всякого чистокровного бывает. 26 единиц это уже пробудившееся проклятие, основание для экстренной госпитализации в стазисе.
Магглорожденные могут похвастаться исключительно безумными тестами, от самых скромных шести до совершенно непристойных семнадцати единиц Ардмана. Кто мне может объяснить что все это значит?! Кто проклял этих детей? Кто изобрел способ проклинать детей, не достигших даже начала полового созревания, проклятиями крови? Если это и статья, то уголовная, а вовсе даже не в журнал. И не надо мне рассказывать сказки про генетическое наследие сквибов, изгнанных из семей. Сквиб, по сути, маггл для проклятий крови, это для магии он не маггл. Сквиб свободен от проклятий крови и детям своим передать их не может.
Мне начинает казаться, что сегодня все мужчины-целители нашего отделения сильно задержатся на работе.
Пока стажеры переписывают результаты, я решаю поговорить с Помфри через камин. Посылать письма долго. Патриция через камин говорить не хочет, потому просто проходит в мой кабинет. Стажеры, которые учились у нас сразу вскакивают с почтительным «Здравствуйте, мадам Помфри». Еще бы они не вскакивали, кто их семь лет лечил-спасал-собирал-вытирал сопли. Патриция, конечно же умиляется, восклицает что-то про «прекрасных деток», тут не поспоришь в отделении остаются только «прекрасные», всех остальных Лиззи быстро сплавляет в другие отделения.