Насколько можно судить, самое главное качественное отличие между тем биологическим видом, к которому мы принадлежим, и другими видами, лежит в том, что мы одни со всей остротой ощущаем потребность в смысле. В отличие от наших соседей по планете, которые щиплют травку на пастбищах, мигрируют в теплые края по осеннему небу, рассекают водную гладь лишь благодаря инстинкту, мы – животные, создающие символы, испытываем потребность в символах и активно пользуемся ими в своей жизни. Способность символически интерпретировать жизнь – вот что делает культуру возможной, а духовную жизнь – необходимой. Символы помогают перекинуть мостик к загадкам космоса, к событиям природы, найти общий язык с ближним и с нашим собственным таинственным Я. Тайна – все то, что не поддается прямому познанию. Будь оно познаваемо – тогда это была бы не тайна, а всего лишь продукт нашего сознания.
Образ вырастает из события – образ любимого человека, образ природы, образ Божий. Как таковой образ помогает нам выразить непосредственное переживание тайны в таком виде, в каком ее может охватить сознание. Примером этого феноменологического порождения символов может служить история, которая объединяет трех выдающихся ученых и мыслителей – Чарльза Дарвина, Уильяма Джеймса и Карла Юнга. Каждому довелось пережить землетрясение в разных странах и в разное время. По их словам, это ошеломляющее переживание привело к спонтанной формации одного и того же символа, а именно каждый из них троих внезапно почувствовал себя так, словно бы оказался на спине огромного животного, желанием которого было сбросить непрошеного седока. Чуть позже им стало понятно, что это землетрясение, что земля в буквальном смысле ушла из-под ног, но в самое первое мгновение каждый из них ощутил, что это происшествие имеет такой первобытный, архаический характер, который может быть постижим сознанием лишь в символическом образе животного.
Архетипическая мощь природы оказалась поистине глубинной, превосходящей все референтные категории сознания, поставив всех троих перед непостижимым и всецело Другим – перед тайной. Образ животного не был ни внутренним переживанием, ни внешним феноменом, однако стал связующим звеном от одного к другому, на что и указывает этимология этих двух слов: символ и метафора. Символ и метафора – величайшие дары, поскольку открывают огромные возможности для культуры и духовности. Животное живет загадкой; человек переживает жизнь как загадку. При всей своей ограниченности мы, тем не менее, способны подступиться к необъятности тайны, имея такие инструменты, как метафора и символ. Образы сновидческой жизни – показательные примеры таких спонтанно создаваемых символов, которые перекидывают мост между нашим конечным сознанием и трансцендентным.