Связан ли он с чем-то бесконечным или нет? Таков вопрос вопросов его жизни… Если мы понимаем и чувствуем, что здесь, в этой жизни, мы уже связаны с бесконечным, тогда желания и отношения радикально преобразуются. В конечном итоге мы годимся на что-то лишь потому, что воплощаем собой некую сущность, в противном случае, если нет такого воплощения, тогда жизнь все равно что прошла зря[46].
Для того чтобы обрести, точнее даже сказать воссоздать зрелую духовность посреди эпохи дешевых подделок под духовность, нам прежде всего необходимо поразмыслить не только над тем, что такое духовное начало, но и над тем также, как оно формируется, какую службу может сослужить и что мы можем узнать из его прошлого.
Как отмечал в XIX веке французский мыслитель Огюст Конт, сложная мистерия мира изначально воспринималась в психологически-религиозном ощущении, получившем название анимизм. Происходящий от латинского слова анима, то есть «душа», анимизм становится следствием наивного смешения внешней и внутренней, объективной и субъективной реальностей. Ранние культуры ощущали мир как «одушевленный», иначе говоря, все в нем казалось вместилищем или носителем энергии души. Душа была у дерева (вот откуда взялось выражение «постучать по дереву», словно призыв к «аниме», находящейся в дереве, подстраховать и принести успех и везение). Своя душа была и у земли – ее расположения и изобилия плодов людям нужно было добиваться с помощью ритуалов симпатической магии, вроде принесения в жертву животного или человека, ритуального полового акта на поле или в храме и т. д. Каждый человек – носитель и воплощение души, и люди часто приветствовали ее друг в друге, как в индийском приветствии сложенными вместе ладонями, признавая душу в другом человеке и даже ее переселение из одного тела в другое, как в случае одержимости.
Как мы знаем, начиная с той отдаленной эпохи история человечества развивалась в сторону более четкой дифференциации объективного и субъективного, чтобы не поддаваться чарам проекций или даже галлюцинаций. Как результат, присутствие души переживается все реже и реже, а мир все более и более мельчает, утрачивает свои духовные глубины. Сегодня мы привычно считаем анимистов наивными, возможно даже завидуя одухотворенности, бьющей через край жизненной силе их мира как в его ужасающих проявлениях, так и в благих. Мы считаем себя выше их, хотя по-прежнему держимся суеверий, как их теперь называют, ритуалов отваживания зла, и в свои самые сокровенные мгновения прибегаем к магическому мышлению, выдающему смешение субъективного с объективным, свойственное людям древности. (Достаточно взглянуть, как игроки в боулинг раскачиваются взад-вперед, уже бросив шар.)