Режиссер встретил меня криком:
— Это что за шутки, как вы смеете опаздывать на репетицию?!
— Иду на фронт, дорогой Аксель Францевич! Пришла попрощаться!
— Безобразие! Репетировать! Сию же минуту! — лицо его багровеет, кожа вздувается какими-то причудливыми бугорками. Ох, как хорошо я знаю привычку нашего хитрющего Акселя сердиться, чтобы скрыть свое волнение. Он боится расчувствоваться.
Схватила в ладони его старые бугристые щеки, поцеловала.
— Счастливо вам, Аксель Францевич!
У него на глазах слезинки, что-то замурлыкал, заурчал, выхватил платок, отвернулся.
Простилась со всеми и пошла по бульвару к Волге. Долго сидела на набережной и по своему обыкновению разговаривала с Волгой. Глаз от нее не могла отвести, все приговаривала, как дуреха: «Прощай, прощай моя Волга-матушка, прощай, моя родная…» Проносились катера, проходили пароходы, и не было им никакого дела ни до меня, ни до моих чувств.
13-е июня.
Весь день прошел в заботах. Уложила барахлишко свое немудреное. Написала брату Иллариону на полевую почту. Сообщила: «Ухожу на фронт». К вечеру отнесла вещи актрисе Вере Ивановне и осталась у нее ночевать. У Веры Ивановны подружка Олечка из Москвы. Пухленькая, беленькая, вся в локонах, колечках. Проболтали весь вечер о разных пустяках: женщины!..
Я их почти не слушала. Сидела в мягком кресле и думала о своем, а ночью они мне не давали спать, отговаривали. Убьют же тебя, искалечат. Куда ты идешь? Утром я открыла окно, и в комнату со свежим воздухом ворвалась песня. По улице шли моряки.
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
14-е июня.
Мои родные далеко, они еще ничего не знают. Меня провожает Маруся. Не успела я войти в дом, как прибежала она, принесла жареных котлет, пирожков и даже эмалированную кружку. Вот это подарок! Уложили мы с ней все в вещевой мешок и отправились на призывной пункт.
По дороге вспомнили, как мы познакомились. Нас, группу артистов, прикрепили к столовой летчиков. Ко мне подбежала миловидная девушка и стала рассказывать, как она плакала на спектакле «Коварство и любовь» и как ей было жалко мою Любку в спектакле «Шел солдат с фронта»…
Распрощались на мосту через Которосль. Дальше попросила Марусю не ходить: хотелось немножко побыть одной.
Призывной пункт. Клуб паровозоремонтного завода. Черные полы блестят от втертой грязи. Здесь идут бесконечные сборы, отсюда отправляются на фронт.
В фойе клуба за длинным столом сидит один-единственный человек, и человек этот — девушка. Короткая стрижка. Широкоскулое умное лицо, пухлый рот. Дерзкие, смеющиеся глаза. Встала навстречу: «Вот здорово! Значит, вдвоем!»