Представление о будущем было, как всегда ложным. Разыскав Ольгу в камералке, Жаров пытался подвести ее к разговору о художнике, о последнем дне его жизни. Девушка невозмутимо работала с чертежами и находками, на журналиста даже не смотрела.
– Ну, хорошо, – вздохнул Жаров, уже измученный. – О себе вы ничего не хотите рассказать. А вот просто теоретический вопрос. Что могут означать слова «черный оракул»?
Ольга пожала плечами, ответила, поворачивая перед глазами керамическую тарелку:
– Понятия не имею. Где вы слышали эти слова?
– Пусть на сей раз это будет мой секрет, – с раздражением ответил Жаров.
Осматривая помещение, он увидел под потолком металлическую трубу, на ней был закреплен крючок.
– А для чего здесь эта перекладина, этот крючок? Будто туши животных вешать.
– Через нее перекидывается веревка, лебедка. Чтобы поднимать тяжелые сосуды, если таковые найдутся, конечно, – разъяснила Ольга.
– Как я вижу, у вас пока только легкие, маленькие сосуды, – сказал Жаров.
Ольга промолчала, показывая, что не желает продолжать беседу. Она посмотрела на этот крючок и отвернулась. Несколько позже Жарову казалось, что в тот миг он почуял что-то недоброе, страшное, что должно произойти в этой комнате…
Жаров рассеянно перекладывал вещи на полке. Среди прочих заметил примечательный кувшинчик с отбитым краешком. Его изображение было на афише, да сам кувшинчик он видел в витрине выставки. Здесь, в камералке, предмет выглядел как-то по-домашнему, по-свойски. Трудно было представить, что ему две тысячи лет.
Разговор был исчерпан, Жаров так ничего и не добился. Он уже хотел направиться на поиски Лебедевой, но та вдруг сама появилась на пороге бытовки.
Ольга вдруг вскочила и ринулась к двери.
– Ты куда собралась? – спросила Лебедева, явно понимая, что девушка уходит, потому что вошла она.
Ольга оглянулась:
– В туалет.
Дверь закрылась, удалив с пола помещения солнечный прямоугольник. Лебедева пожала плечами, Жаров заметил, как мелькнула и скрылась за краем блузки лямка ее лифчика.
– Обиделась, – сказала Лебедева. – Только вот я не понимаю, на что.
– Не хочу вникать в ваши отношения, – равнодушно произнес Жаров, хотя, конечно, именно это и было ему нужно.
– И правда, – Лебедева вздохнула. – У нас с вами ведь есть много интересного, о чем поговорить.
Жаров смотрел на женщину. Она, как всегда, была одета очень легко. На шее у нее висел крупный кулон. Жаров осторожно взял его в руки и принялся рассматривать. Типичный жест донжуана. Лебедева придвинулась к нему ближе, изогнувшись, словно волна. Также типичный жест.